– Нет-нет, Вероника Георгиевна, на данный момент, информации более чем достаточно. Не будем мешать пациентке отдыхать. – отзывается мужчина, – А почему она у нас с мамочками лежит?
– Ну так мы же их не сортируем. Палаты и так забиты, не можем же мы под таких отдельную держать. – немного растерянно откликается женщина.
– Понятно. Что ж, подумаем как можно решить этот вопрос. А пока давайте продолжим наш обход. Куда нам сейчас? Пойдёмте.
Они отходят от моей койки, через секунду их голоса доносятся уже из коридора. Пронесло! Обошлось без этих идиотских допросов. Внутренне выдыхаю и испытываю невольную благодарность к этому новому заву – старая с пациентами особо не церемонилась.
Голос этого мужчины показался мне смутно знакомым, но никак не получается вспомнить, где его слышала ранее. Как его представили? Григорий Максимович? Или Георгий? Не запомнила… Да это, наверное, и не важно. Знакомых мужчин, ни с тем, ни с другим именем, у меня нет. Показалось, видимо.
8. Глава 8
В обед плетусь в столовую. Кушать не хочу, но соседки пристают, настаивают, что нужно поесть. Дурацкое слово «нужно». Кому нужно? И главное – зачем? Так хочется побыть одной! Чтобы не трогал никто, не лез в душу. Дали бы лечь и умереть спокойно. Всё равно в этом мире меня уже ничего не держит: мой малыш, дедушка, бабушка – все умерли; муж изменил, сестра предала, маме я никогда особо нужна не была, а отцу и подавно. Есть ещё Светлая. Но какое я имею право отравлять жизнь подруги?! Зачем ей вся эта боль и грязь?!
Через силу засовываю в себя ложку сухой гречневой каши. Жую, не ощущая вкуса. Ни крупицы радости не осталось. Я как пустой сосуд… Хотя нет, не пустой! Во мне столько боли, что кажется скоро через край польётся. И физические страдания не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит в моей выхолощенной душе.
Звонок телефона вырывает меня из плена тёмных мыслей. Смотрю на дисплей: Светлая. Вот так вот. Будто бы почувствовала, что я о ней сейчас вспоминала. Помедлив секунду, принимаю вызов. Когда-нибудь нужно ей всё-таки ответить. Почему бы не сейчас.
– Привет, Маш! Ты как, солнышко моё? Ты почему мне-то не сообщила, что у тебя случилось?! Я тут тебе звоню, а ты трубку не берёшь. Митя тоже не отвечает. Хорошо, что до Кати дозвонилась. Она мне сказала, что тебя вчера выписали, но дома тебе внезапно плохо стало. Что тебя по скоряку обратно увезли. В отделение к тебе набирала, но со мной даже толком разговаривать не стали, сказали, что ты стабильная, но посещения пока запрещены. Ты как там, зайчик? Не говорят сколько продержат? Палата какая?