Я больше всего боялась, что она мне не поверит, но, судя по её реакции и широко распахнутым глазам, мой кредит доверия у подруги буквально неисчерпаем.
– Свет, спасибо, что не переубеждаешь, не говоришь, что мне всё привиделось или что я, на фоне горя, с катушек съехала. Очень тебе благодарна за это! Я же знаю, как хорошо ты к Мите относишься…
– Моё отношение к Мите и то, что он мне симпатичен, ещё не делает из него святого. Мне, конечно, сложно поверить, что он способен на подобную мерзость… Но я точно знаю, что более адекватного человека, чем ты, мне и встречать не доводилось. Мы же с тобой не первый год дружим. И, за всё это время, ты не дала мне ни единого шанса усомниться в твоём трезвомыслии.
– Спасибо, Светлая, – говорю я, обнимая подругу, – Ты и не представляешь, насколько мне была важна твоя поддержка!
– Да брось ты, Маш! Для чего ещё нужны друзья?! Мы же с тобой, как та сладкая парочка – и в горе, и в радости, – подмигивает она мне и вздыхает, – Хотелось бы, конечно, чтобы только в радости, но тут уж ничего не поделаешь, раз уж сложилось всё вот так… Ты с Митей говорила, кстати? Как он отреагировал на то, что тебе стало всё известно о его связи с этой малолетней козой – сестричкой твоей?
– Как отреагировал? Стал убеждать меня в том, что у меня крыша поехала. Что они с Катей – невинные жертвы моего бреда. Что ничего между ними нет и быть не может. Мол, ему просто плохо стало, а эта «добрая девочка» пыталась привести его в чувства. Как раз искусственное дыхание делала, когда я в комнату зашла. Свет, ну я же не идиотка! Уж то, что я увидела – точно с искусственным дыханием не спутаешь, – болезненно морщусь, вспоминая свою давешнюю встречу с мужем, – И знаешь, что самое страшное? Так больно осознавать, что я, всё это время, жила с незнакомцем. Я не понимаю, почему он увиливает и врёт. Зачем разыгрывает этот спектакль, выставляя меня сумасшедшей? Тот Митя, которого я знала, никогда бы так не поступил. Не бросил бы меня одну в самый сложный момент моей жизни, не стал бы врать, переводить стрелки, и уж точно не изменил бы мне с моей собственной сестрой. Мой Митя – он верный, честный, добрый. А тот, что приходил ко мне в палату – этого человека я просто не знаю.
– Понимаю, солнышко, – вздыхает подруга, – Слушай! А сестричка твоя как себя вела? Ну, после того как ты очнулась?