…И всё!
Персонаж повествования «Дела не имею», как и героиня рассказа «Контрабанда счастья»… впрочем, предоставим читателю самому проследовать по маршрутам поиска счастья, так профессионально очерченным Алексеем Дуневым и Александром Мартусевичем.
Но добавим при этом: трудно выделить какой-либо из рассказов по силе его воздействия на читателя. Все четырнадцать не оставляют равнодушными; все четырнадцать заставляют задуматься, сопереживать, сопоставлять.
И не это ли и есть счастье для пишущих, когда написанное ими будоражит мысли, чувства и души читателей?
И хотя нельзя не согласиться со словами Ивана Сергеевича Тургенева, что у счастья нет завтрашнего дня, нет и вчерашнего, оно не помнит прошедшего, не думает о будущем, у него есть только настоящее – и то не день, а мгновение, хочется, вслед за героем одного из рассказов соавторов, пожелать читателям: «Пусть все будут счастливы!»
Отмечая Новый 1894 год, он терзался сомнениями, какое желание загадать: жениться или поступить в Академию? Пока били часы в офицерском собрании, так и не сделал выбор. Вышло всё скверно. Не сдержался, дал в морду нахалу. А потом покатило-поехало всё под горку. В Академию не приняли, из армии попросили. Не имея постоянного дохода и собственного дома, вынужден был отложить женитьбу и уехать в поисках работы и пристанища. Расставание состояло из слёз и клятв.
Июнь
Отставного поручика злил ветер с Ладоги, который принёс в столицу похолодание, мелкий дождь, сочащийся из облаков, большие и маленькие лужи, заполнившие вмятины мостовой у вокзала. Извозчики грозно окрикивали прохожих, подгоняя свои экипажи к центральному входу.
В вагоне было душно. Пассажир снял фуражку, поправил идеальный узел галстука, осмотрел костюм, с раздражением смахнул грязь, прилипшую к непривычным для бывшего офицера штиблетам, и огляделся. Мужичок-лапотник, в надвинутом на глаза картузе, дремал. От него разило луком и перегаром. Поручик отвернулся, так как с детства остро чувствовал запахи. В юные годы это помогало делить людей на плохих и хороших. А потом стало просто способом понимать окружающих. От честных пахло жёсткой и горьковатой полынью и ещё немного бодрящим цитрусом. Лжецы пованивали прелой сыростью и кислой капустой.
Напротив расположился молодой, ёрзавший на месте темноволосый господин, мявший в руках газету армянской общины в Петербурге, рядом с ним сидела скромно одетая девушка, от которой исходило благоухание розовой воды.