Цоканье ее каблуков приближалось, я же решил промолчать, нервно сморщив нос. Смотрительница обошла клетку кругом, разглядывая меловые разводы и потревоженные кучки книг и игрушек. Она остановилась напротив меня и открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но тут мой будильник неистово запищал. Я улыбнулся – так широко, как только мог. Как я и ожидал, как мои расчеты и подсказывали, звук стал внезапно замедляться и густеть, как древесный сок. Его переливы затихли и застыли в воздухе невидимыми волнами. Пыль зависла над полом, смотрительница с каждым мгновением двигалась все медленнее. Последнее, что отразилась на ее лице, прежде чем она застыла окончательно – недоумение. Глаза широко распахнуты, рот приоткрыт; я видел тонкую нить слюны, протянувшуюся между губ. Блокнот собрался выпасть из рук, но не успел – повис в воздухе.
Время остановилось. Я захохотал во весь голос; теория оказалась верна! Часы были точны, секунды идеально подобраны, сигнал подан как раз вовремя, а графики сошлись именно в зоне нестабильности, не обманув меня. Все вокруг словно подернулось дымкой, стало зыбким и нереальным, словно перед глазами повисло марево – значит, и мои поправки к законам оптики подтвердились! В этой области измерения, в этом безвременье и нестабильном слое существования свет вел себя иначе. Пора было проверить и все мои остальные догадки. Я нерешительно поднес палец к решетке и махнул рукой. Мои кожа, плоть и кости прошли сквозь металл. По ощущениям когда-то непреодолимые прутья напоминали плотный гель – как я и предвидел. В записях я даже называл его «вневременным гелем», отражением реальных вещей по эту сторону осей пространства.
Умопомрачительно! Я до последней секунды, до последнего вздоха сомневался в своих теориях, хоть цифры и говорили об обратном. Я посмотрел себе под ноги; ступни мои словно застряли в густой каше – пол тоже обернулся вневременным гелем, где-то более плотным, где-то помягче. Мешок же мой казался куда плотнее и целее. Подхватив его, я рванулся вперед. Дернувшись, решетка пропустила меня, а потом задрожала, как фруктовое желе, прежде чем вернуться к своему изначальному состоянию. Я вплотную подошел к смотрительнице. Ее взгляд упирался туда, где я только что сидел – а теперь пропал бесследно. Сбежал оттуда, откуда никто не мог раньше сбежать. Полдела сделано; теперь нужно было только найти точку, из которой можно было выйти назад в реальный мир. Я мельком взглянул на блокнот в руках смотрительницы; мне так хотелось порвать его в клочья, разбросать по комнате! Но бесполезно; разрушив отражение, оригинал не повредить. Едва время сделает свой следующий шаг, как настоящий блокнот создаст себе новую «тень» в этом сонном измерении.