Я судорожно схватил свой мешочек и выудил калейдоскоп. Сменяющие друг друга узоры удивительным образом успокаивали нервы, вращаясь в бесконечном вальсе. Постепенно дыхание пришло в норму, и я отнял от лица спасительную игрушку. Незаметно для себя я оказался у стены нужного мне магазина. Стена его по консистенции напомнила, скорее, пласт яблочного джема, пока я с трудом пролезал внутрь; такой же мне иногда давали с булочками на завтрак. Пробравшись внутрь, я как следует осмотрелся. Одежда! Великолепно! В том виде, в каком я явил себя миру, появляться на улице не стоило; на меня тогда открыли бы настоящую охоту. И, хоть мне и удобнее было передвигаться на четвереньках, от такого пока тоже пришлось решительно отказаться. Я не питал никаких иллюзий насчет моих бывших мучителей; глупо было бы полагать, что они просто махнут на все рукой. Нужно скрыться, слиться с толпой, залечь на дно. Или убежать так далеко, что найти уже будет невозможно, и следы мои затеряются среди сотен ложных путей.
Кроме книг иногда мне приносили и свежие журналы – просто так, для развлечения; словно собирая пазл из разноцветных кусочков, я создал себе образ «нормально» одетого человека. Мне даже было известно, что было в моде, а что нет; как одеваться на званый ужин, а как – на утреннюю пробежку. Я с энтузиазмом принялся носиться по магазину, напрягая зрение и приглядываясь к полкам и вешалкам. Мне посчастливилось найти, где лежали самые крупные брюки, которые только существовали в продаже; вскоре я отыскал и огромные ботинки, рубашку, шляпу и пальто. Если поднять воротник, то не сразу и разглядишь, кто перед тобой… Все это барахло притаилось в разных уголках магазина, значит, выбора у меня не оставалось. Точка выхода удобно располагалась возле примерочных; заметить меня, прежде чем я где-нибудь спрячусь, было непросто. Я решил переждать до самого закрытия магазина, пусть он и находился так близко к «Либерти Лабс»: прятаться, как известно, следовало на самом видном месте. Кроме того, я не оставил никаких следов в здании, откуда только что сбежал. Охранники, «кормильцы» и всевозможные смотрительницы ни за что не догадались бы, где я нахожусь – ведь «гений», как они меня называли, ни за что не выбрал бы такое опасное место.
Помедлив мгновение, я завел будильник и побежал к примерочным. Спустя минуту он пронзительно заверещал, и в мир будто с силой вставили батарейку. Все зашевелилось разом, звуки оглушили меня; ужасающая какофония шорохов, стука, голосов, визга шин на улице, пронзительных клаксонов заставила меня задрожать. Я заскрежетал зубами и прижал ладони к ушам. Как невыносимо громко! Дрогнув, образы предметов налились красками и вошли в привычные границы. Вокруг меня оказалось вдруг столько яркой, разноцветной одежды, что я позабыл о бои в ушах, разинув рот. Но вдруг спохватился: нужно было скорее спрятаться! Стоило кому-нибудь зайти, чтобы примерить очередное платье, и все пошло бы кувырком. Миновав примерочные, подскочив к служебному выходу, я зарылся в груду коробок и сломанных вешалок. Убедившись, что меня не видно, я позволил себе вздохнуть глубже. Стараясь не шевелиться слишком уж сильно, я сунул руку в мешочек и выудил одну из порций завтрака. Оставалось только ждать… Всем управляло время.