Я складывала костюмы и сорочки Антона, нервно сдёргивая их с плечиков, и не совсем понимая, что именно я запихиваю в чемодан.
Слёз не было. Была муть перед глазами. Да какая разница, что за барахло? Всё равно. Наживёт себе нового с молодой женой!
В отдельную сумку смахнула его часы и парфюм. Вроде всё. Остальное вышлю почтой!
Ноги внезапно ослабли, и я сползла на пуф в коридоре. Что я делаю? Зачем? Может вначале поговорить с ним? Опять?
Чтобы услышать его очередную ложь? Унизится ещё раз, чтобы увидеть жалость и вину в его глазах? Ради чего?
Для чего жить с человеком, который не любит меня? Терпеть его жалость? Его пренебрежение? С каждым днём замечать всё больше свидетельств, следов другой женщины на нём?
Жизнь ради долга? Перед кем? Нет уж. Эта манера резать хвост по кусочкам каждый день – не на мой характер.
Я надеялась в глубине души, что вся история с любовницей – это недоразумение. Надеялась в течение целого месяца. Тридцать один день.
Муки ревности. Унижения и разочарования. Почти семьсот пятьдесят часов.
С каждым днём Антон становился всё мрачнее. Появилось раздражение. Участились вспышки злости. Вчера сорвался на крик со мной.
Мне тридцать три года. Не наивная девочка и понимаю, что к чему.
Если его увлечение за это время не развеялось, то мне не стоит стоять на его пути. Как бы ни было больно...
Я затолкала чемоданы в лифт и спустилась на первый этаж. Докатила багаж до двери подъезда и швырнула сумку с плеча на колени ожидающей на скамейке девице.
– По утрам ровно в шесть тридцать овсяная каша. Кофе после обеда под запретом. Вечером после восьми никакой еды. Кормить по часам. Выгуливать регулярно. – отчеканила я и, развернувшись на пятках, промаршировала обратно в подъезд, выбивая искры из асфальта.
Закрыла входную дверь в квартиру на задвижку и набрала мужу СМС:
«Прощай! Живи счастливо со своей Оксаной! Домой не возвращайся. Не пущу!»
Я заблокировала его номер в чёрный список. Хватит. Наговорились за месяц на всю жизнь вперёд.
Всё.
Накапала себе пустырника, разбавила его валерьянкой и трясущимися ледяными руками запила эту горечь целым стаканом прохладной воды. Заткнула уши берушами и ушла в дальнюю комнату, легла на диван, закутавшись с головой в тяжёлое одеяло, отгораживаясь от всего мира