«Не удивительно», — мысленно согласилась.
— Клари, страницы надо иногда переворачивать, — смешливо напомнила мама.
«Да...» Я медленно перелистнула страницу. Буквы прыгали, бесконечно складываясь в «нет шансов», «нет надежды», а еще в «неизбежность» и «кровь».
Отец опустился на кресло, занимая место Ингренса... То есть свое, конечно, свое. Развернул «Вестник Запада», привычно углубился в чтение. Покусав губы, я крепче обняла «Слово о докторе», глядя на светлые взъерошенные волосы, виднеющиеся из-за новостных листков. Львиная шевелюра уже начала редеть... Мне захотелось услышать его голос.
— Как ты думаешь, может ли начаться война? — спросила. Голос получится глухим, почти без эмоций.
— Какая война? — отец на секунду поднял глаза.
— Между сторонниками и противниками короля, — равнодушно пояснила, старательно опустив взгляд в книгу. В глаза мгновенно бросилось слово «революция».
— С чего ты так решила? — буркнул.
— Ты сказал, что найденное тело — это намек. Думаешь, Зеленохвостые будут что-то делать? Или другие?
— Клари! — удивленно одернула меня мама. Она выложила на стол светло-желтые листки. — Да что у тебя на уме? Зачем говорить о таком? Лучше подумай о платье. Иди за стол, я принесла «Дамский угодник». Помоги мне выбрать фасон. Лучше с оборками или без? Это очень важно!
— Займись платьем, — согласился отец, углубляясь в чтение.
— И все же? — я не шелохнулась.
— Клари! — возмутилась мама.
— Это не женское дело, — донесся голос из-за газеты. Он явно хотел, чтобы его оставили в покое.
— Я думаю, это касается жителей обоих полов, — не отстала.
— Вряд ли. Хватит, — бросил отец, давая понять, что не намеревает продолжать беседу. Замолчав, я опустила ресницы, чувствуя, как под ногти вонзается ещё и обида. Сам король нашел время открыто со мной поговорить, а родной отец не пожелал даже попробовать.
«А Ингренс объяснил...»
Как белый туман одеялом покрывает вечерний лес, там и у меня внутри все скрылось под маревом странного ровного оцепенения, и проявившаяся мысль некоторое время легким мячом стучала о стенки черепа, не вызывая отклика.
«Он мне все объяснил...»
Мысль завибрировала, вызывая странное щекочущее ощущение в груди. Я подумала ее сильнее.
«Он угрожал... Не знал, что я соглашусь и без угроз. Но сначала потратил время, силы, чтобы переубедить... Он сидел со мной битый час, рассказывая про коалиции, про ситуацию, себя. Ведь мог не пытаться? Мог... Тогда...»