По глазам командира Булатов понял, что конфликт, произошедший в курилке, замял именно он.
– Да, это я делишки твои подчищаю, – сказал капитан, прочитав мысли подопечного.
– Я никого не трогаю, если меня не задевают, – ответил Андрей.
– По-нят-но, – протянул комбат и, достав сигареты, закурил. – Куришь? – спросил он.
– Нет, бросил.
– Молодец, – похвалил капитан. – Есть в тебе стержень. – Он прошёл к подоконнику, где стояла пепельница и посмотрел в окно. – А Зимин кто тебе? Отец?
«Ах, вот оно что, – подумал Андрей, – Значит, он и есть друг дяди Коли».
– Нет, не отец. Они вместе воевали, ну и дружили с детства.
– Почему к нему служить не пошел? Ему такие парни нужны.
– По здоровью не прошёл, – отшутился Андрей.
– Дааа, здоровье у тебя ни к черту. Нервный ты какой-то. Двух месяцев ещё не отслужил, а троих уже покалечил. Серьёзный у тебя видать диагноз. Опасный! Может даже и заразный? Буду ходатайствовать, чтобы комиссовали тебя. – Он посмотрел на Булатова и усмехнулся: – А то ты всю роту у меня заразишь, или замордуешь.
После разговора Андрей понял, что дядя Коля хлопочет, помогает выбраться на гражданку.
«Хорошо, – теплилось в душе Андрея. – Зимин – мужик, слово держит. Только ему надо помочь! Не запустить ли „дурочку“, как говорил один юморист. Вот и комбат подсказывает, что у меня диагноз психа».
– Ты меня не слушаешь? – прозвучал будто издалека голос комбата, и Андрей очнулся от мыслей.
– Извините, товарищ капитан, задумался, – встав со стула, произнёс он.
– Вот и хорошо, что задумался. Иди, отдыхай. Я поговорю с «дедами», они не будут доставать, но и ты постарайся не провоцировать. В дисциплинарный батальон можешь угодить, рядовой Булатов. Рукоприкладство в армии наказуемо независимо от срока службы.
Прошло несколько дней. Старослужащие притихли, но по их указке новичков принялись напрягать сержанты. Началось житьё строго по уставу.
Младшие командиры часто устраивали тренировки по подъёму в случае тревоги, требуя нормативных показателей. На физподготовке выматывали до предела, знание устава проверяли ежедневно, уборка помещения производилась по три раза на день. Личного времени у молодых бойцов практически не оставалось.
С Андреем «старики» старались не связываться, не конфликтовать, лишь один Межевой всё подкалывал его, язвил, ехидничал… Булатов не обращал внимания, помня наказ комбата, и отворачивался или уходил прочь от зловредного сослуживца.