Услышав это слово, я судорожно сжал рукоять Барда.
– Альвы?!
– Да, сынок. Я знаю, что в тебе горит жажда мести, но прошу, следуй голосу разума. Ваш путь пролегает через леса – не дай злости затмить твой взор. Если случится ужасное, и вы все же попадете в засаду этих дьяволов, не повтори судьбы Олафа, да вечна будет память его и легка судьба в Хель.
– Конечно, папа. Как ты всегда мне и говорил – сражаются прежде всего головой, – с улыбкой я постучал пальцем себе по лбу.
– Верно. Думай, прежде чем махать мечом.
Ингварр расправил могучие плечи и поправил королевскую мантию.
– Что ж, да хранит тебя космос. Сверр пришлет своего колдуна-подопечного.
Я поклонился отцу и, попрощавшись, поправил ножны с Бардом на поясе. Вышел в коридор дворца и направился вниз по ступеням – в замке царило необычное оживление. Обычно неприветливые и глухие ко всему стены отражали эхо разговоров и смеха прислуги. Праздник, что ли, какой? К сожалению, у меня была плохая память на даты. Вскоре я понял, что так взбудоражило слуг – прибыла дева Кэри со свитой. Вот она – стоит среди своры лакеев; рыжие волосы, заплетенные в косы, горят ярче факелов. Богатые одежды, украшенные орнаментом, и драгоценный поясок, осыпанный каменьями цвергов – мой подарок. Заметив меня на лестнице, Кэри растолкала слуг и бросилась навстречу.
– Верманд! – мы обнялись. – Снова в поход? Даже не останешься со мной на денек?
– Прости. Долг зовет. Обещаю, как только вернусь, проведу с тобой все свободное время! Я мигом примчусь; поход короткий, всего на несколько дней.
– Ну, хорошо, – она лукаво улыбнулась, – но за это ты научишь меня стрелять из лука!
– Ха! – я рассмеялся. – Не ты ли мне много лет назад сказала, что это скукотища?
– Конечно, скукотища, но делать мне все равно нечего, – пожала плечами девушка и тоже засмеялась, – береги себя, Верманд. Пусть Бард тебя не подведет.
– Ты же знаешь, пока ты жива, я неуязвим.
Кэри одарила меня поцелуем, и я, выбежав из дворца, с легким сердцем прыгнул в седло.
Я очнулся от дум, услыхав, как кто-то зовет меня по имени. Воспоминания о Кэри растворились в свете обоих солнц. Меня окликнул Александр Стальной Кулак, один из дружинников, двадцати трех лет от роду; несмотря на то, что он был на год меня старше, разница в опыте и боевой выучке поражала – если я уже пять лет непрерывно упражнялся во владении мечом, то Александр стал воином едва ли три месяца назад.