— Я никому и ничего не должен! — Дамиан почти не слышал ее слов, гнев накатил на него внезапно, лишая здравого смысла.
— Значит, просто выслушай, а решение примешь позже, — королева даже не сдвинулась с места. — У нее есть сутки времени, чтобы выполнить условия Смерти, чтобы она смогла вернуть себе сына. Осталось «малость» — кровь сильного демона, а это — ты, и четыре души, которых надо пристроить. Да и артефакт, лишивший твоего брата ипостаси, мы ищем, уже нашли заговорщиков, и я даю клятву, что как только его найдем, то он будет уничтожен! — королева замолчала, смотря на демона. — Следующая ночь, в полночь, главный храм.
Сказала и исчезла, растворившись в воздухе.
— А юная королева не столь глупа, как казалось… — Дамиан был озадачен. Демоница пеклась не о себе, а о каком-то Жнеце, и о нем, о его мести.
Да и она права, все демоны — эгоисты, и он — в том числе.
Закралась крамольная мысль: а ведь действительно, он пекся о себе, не желая вникать в жизнь его пары. Просто хотел получить то, что оказалось не так просто взять. У них так заведено: даже став супругами, демоны практически не общаются, рождают наследников и, чаще всего, жену отсылают куда-нибудь. Пара, конечно — это нечто другое, объединение душ, тут уже сам от тоски, умрешь, если она будет далеко. Словно не хватает воздуха, и без нее он будет постоянно впадать в гнев…
Так что там сказала юная королева?..
Паре нужна помощь?..
****
Как обычно, после слез наступила апатия…
Я, завернувшись в одеяло, устроила куклу и душу сына на соседней подушке и уснула.
Сейчас я опять бродила во тьме с голосами, они на этот раз не звали, а что-то говорили, рассказывали, и, кажется, благодарили…
Моя душа начинала оттаивать, я, оказывается, столько добрых дел сделала…
Меня ждали несколько сотен лет…
Я все бродила и бродила, высматривая существ, которых отнесла в миры. Слушала. Пока не услышала плач, нет, не его, тихое мяуканье — рыдание, где-то на краю вселенной…
— Кис-кис, малыш, ты где? — защемило сердце болью. Туман начал рассеиваться, и я заметила двух крошечных девочек, лежащих в корзине.
Та стояла на берегу реки, ее, видимо, прибило волной. Малышки были продрогшими, и, мне кажется — им не больше месяца.
Тряпицы, что укутывали их когда-то, были мокрыми, а девочки уже почти не находили сил даже плакать. Поэтому их писк я и приняла за мяуканье, плач котят. Подхватив их, прижала к себе, укутывая в плащ…