Низко склонив голову, я встала сбоку от глубокого чана, в котором сидел голый оборотень. Вода скрывала его до пояса. Ну как скрывала? При желании под этой прозрачной толщей можно было разглядеть всё. Только я не смотрела в сторону своего хозяина — не отрывала взгляда от пола.
— Так и будете изображать статую? — прозвучал мягкий упрек.
— Чем вам помочь, господин? — спохватилась я.
— Для начала расскажите, что в этих банках?
По-прежнему пряча взгляд, я принялась перечислять:
— Зеленая жидкость — мыльная смесь на основе трав. Вон тот маленький флакончик — лосьон для тела из лепестков розы. Здесь масло для аромата, там пенная жидкость. Не хотите добавить в воду? А еще есть специальное средство для волос.
Слуха коснулся тихий плеск. В поле зрения попала мускулистая рука, увитая венами. Она легла на бортик купальни вдоль ряда разноцветных бутылочек.
— Покажите всё, — попросил генерал странно лукавым тоном.
Вот привязался! Неужели нельзя просто помыться?
Напряженная, я начала по очереди открывать банки с мылом и благовониями и подносить к носу хозяина, чтобы он мог оценить аромат каждой.
— Почему вы не смотрите на меня, сина?
Внутренне замирая, я посмотрела ему в лицо. Синие глаза смеялись. Уголки губ дрожали в неуловимой улыбке. Склонив голову к плечу, генерал следил за моей реакцией.
— Что-нибудь понравилось? — спросила я, чтобы прервать затянувшееся молчание. Собственный голос показался глухим и жалким.
— Понравилось, — медленно протянул генерал, скользнув взглядом по моей груди.
Повисла искрящая тишина, полная двойного смысла.
Розовая от неловкости, я перебирала банки на краю чана. Внезапно широкая мужская ладонь поймала мою кисть. Я дернулась, опрокинув в воду одну из склянок.
— Отпустите, — было стыдно за тот задушенный писк, что вырвался из моего горла.
Наглая рука исчезла, скрывшись под водой. Мокрая банка вернулась на свое место на борту купальни.
— Возьмите мочалку, — как ни в чем не бывало сказал оборотень и удобнее устроился в бадье.
После случившегося сердце никак не могло угомониться, колотилось и колотилось в груди как бешеное. Рука горела от чужого прикосновения. Загнанно дыша, я уставилась на влажный след на моей коже.
— Ондина? Мочалку.
Вздрогнув, я деревянной куклой повернулась к особому приспособлению из пеньковых веревок.