Второй плюс заключался в том, что,
выпустив копившееся с вечера бешенство, Карриан неизменно
успокаивался, и дальше с ним можно было иметь дело. Но, как я уже
сказал, иногда простого поединка для этого не хватало, и тогда мне
приходилось хитрить, сперва доведя его непримиримое величество до
белого каления, а потом дав возможность пустить мне кровь.
Как ни странно, но вид моей крови
действовал на него отрезвляюще. Всегда. В каком бы состоянии он ни
находился. Казалось бы, обычная царапина… разбитая бровь, сломанный
нос или, в особо тяжелых случаях, рассеченная лезвием кожа… каждый
раз император при виде крови впадал в непродолжительный ступор,
словно никогда ее раньше не видел. Потом бросал оружие.
Отворачивался. И надолго исчезал в душевой, после которой
возвращался уже вполне вменяемым, уравновешенным и почти нормальным
человеком.
Не знаю. Может, кто-то скажет, что
это идиотизм — пытаться таким способом вернуть мужчине душевное
равновесие. Но за столько времени другого варианта я не нашел.
Магия целителей так и оставалась ему недоступна. Рассказать о
перстне я не мог. О том, что происходит с самим императором, мы
могли лишь догадываться. Да что я? Даже Тизару Карриан ничего на
эту тему не говорил! Никто, даже Зиль и Арх, понятия не имели, что
происходит! Он ни с кем не делился. Никогда и ни у кого не просил
помощи. Однако приготовления к свадьбе, которые начались после
того, как из храма пришла радостная весть, велел отменить. Поиски,
правда, прекратить не приказывал и с поражением не смирился.
Просто… как мне показалось, потерял к «невестушке» былой интерес,
но к эмоциям все же прислушивался. И я не раз замечал, как после
особенно долгого поединка у императора менялось выражение глаз.
Становилось каким-то болезненным, на грани отчаяния. Всего на миг,
после чего его лицо снова превращалось в маску. Вот только каждый
раз после этого мучительно стыдно становилось именно мне. Ведь это
из-за моей глупости он терял над собой контроль. И по моей вине все
в его жизни пошло наперекосяк.
Быть может, еще и поэтому я старался
во всем, что не касалось здоровья и жизни, не ущемлять его
самолюбие. Делал все, чтобы лишний раз не показываться ему на
глаза. Вечерами, усыпив повелителя, помогал Зилю составлять
расписание на ближайшую неделю и раскидывать встречи так, чтобы
Карриан поменьше утомлялся. Я добыл переговорные амулеты абсолютно
для всех значимых гостей императора. Составил до конца картотеку.
Поставил на кабинет и личные покои императора дополнительную
защиту. Всего за месяц оборудовал весь дворец «камерами» и
«прослушкой», выведя самые важные «провода» на свое рабочее место
между книжными шкафами и продублировав их в склепе.