Но тогда возникает другой вопрос: почему я чувствовал его?
Почему мой источник резонировал с ним, словно они одной природы?
Кристалл буквально звал меня, манил... А потом отшвырнул, как
нашкодившего щенка.
Может, дело в том, что моя магия — копия, а не оригинал? Но это
не объясняет сам резонанс. Как будто кристалл признал во мне что-то
родственное, но недостаточно сильное или чистое.
Скорее всего, на нём стоит какая-то привязка к семье Нишанджи
или к самой Зейнаб. Такие артефакты часто настраивают на кровь
хозяина. Возможно, нужен ритуал передачи власти над ним —
добровольная уступка предыдущим владельцем или...
Мысль прервалась, когда из-под одеяла донёсся приглушённый
голос:
— Почему ты не спишь?
— Думаю, — честно ответил. Не вижу смысла изворачиваться.
Из-под покрывала высунулась голова Зейнаб. В полутьме её глаза
казались огромными и тёмными, как два омута.
— Ты странный. Очень! — заявила она, садясь на кровати и плотнее
укутываясь в ткань. — Отказался от меня...
В её голосе слышалась смесь обиды, недоумения и... облегчения.
Похоже, турчанка готовилась к худшему, а я нарушил все её
ожидания.
— Мне лучше думается в тишине, — прервал попытку завести
разговор.
Сейчас точно не до сеансов психотерапии с травмированной
невестой. В голове столько планов, идей, расчётов... Как забрать
кристалл? Как использовать новый титул? Как объяснить всё это в
Русской империи? Кольцо на пальце ощущалось странно, словно оно
слегка вибрировало, реагируя на мои мысли.
Тем временем голова девушки вынырнула полностью, и на меня
уставились обиженные глазки. Зейнаб поджала губы, а потом
выпалила:
— Ты чудовище! А любить тебя могут только монстры! — её голос
дрожал от эмоций. — Я никогда! Никогда не полюблю тебя!
Эта фраза, видимо, должна была меня задеть, но вызвала только
усмешку. Если бы она знала, насколько точно попала в цель со своими
«монстрами»...
— Слушай... — хмыкнул, откидываясь на спинку дивана. — А может
быть, ты в чём-то права.
Турчанка открыла рот от возмущения. Наверное, это были какие-то
очень обидные слова, которые я случайно подтвердил, но она
замолчала, не найдя, что ответить. Общение с женщинами никогда не
было моей сильной чертой. Ни в прошлой жизни, ни в этой.
Я упал на диван, вытянув ноги. Потолок в комнате был расписан
затейливыми узорами, которые в темноте казались почти живыми,
движущимися.