Он стоял ко мне спиной, разминал плечи и мотал головой.
— Вика, продиктуй свой номер телефона, — он нырнул в широкую куртку.
— Восемь, девятьсот, — я начала надевать кофту, путаясь в ней и в цифрах.
— Не знаешь что ли свой номер? — ласково улыбнулся Гена, с невероятной нежностью, наблюдая, как я привожу себя в порядок.
— Недавно сменила, — оправдалась я. — Почти помню.
— Поклонники достали, — он открыл сумочку на поясе. — Конечно, такую соску. Вик, реально девочка?
Я отвернулась от него, нахохлилась. А потом гордо выпрямилась и по-деловому потянулась к рычагу, спинка дивана стала медленно подниматься.
Не могла понять, рада или нет тому, что ничего не произошло.
Возбуждение спадало, я растерянно пыталась прийти в себя. Мокрые насквозь трусы, поднывало лоно, не получившее ничего в эту ночь. Это что касалось тела.
А вот были ещё моральные принципы. И зря я так начала равняться на Лерку и Кристину. Это им ничего не стоит потусоваться и учавствовать в какой-нибудь квартирной оргии. А я же мечтала, что вначале познакомлюсь, буду встречаться с парнем, а потом уже спать с ним. Просто, он же мог взять меня и исчезнуть.
А теперь фиг, куда исчезнет!
И в следующий раз я постараюсь с ним пообщаться.
— Обиделась?
Гена присел на корточки возле меня и взял за руку.
— Не успела, — несмело ответила ему, глядя в глаза. — Красивый ты, Гена. Неправильно это всё, хотелось бы пообщаться. Никого не было у меня, будь первым.
— М-м? Пообщаться? — он в умилении вскинул брови и с усмешкой сказал, — хорошо, пообщаемся. Позвоню, малыш.
Медленно, нехотя поднялся и положил передо мной пачку денег.
— Пешком не ходи, такси вызови. Счёт я оплачу, поешь.
В голосе вся горечь, что придётся расстаться.
Он поцеловал меня в этот раз в макушку.
Я оторвала взгляд от офигенной суммы денег и перевела на него.
А он уходил…
Вдруг навсегда?
— Точно позвонишь? — с сомнением поинтересовалась я.
Он не услышал, открывал портьеру в сторону сцены:
— Так видно?
Продолжал играть саксофон, и на пианино что-то нереальное выдавали. Внизу горели свечи.
Он стоял на фоне горящих фонарей, красивой загадочной фигурой.
И мне было больно.
Гена не видел, наверное, а у меня слёзы потекли.
— Вернёшься? — жалобно спросила я.
— Сегодня нет, — ответил Гена. — Ешь, ещё не остыло.
И ушёл, как испарился, оставив меня в ложе одну.