Домой я возвращаюсь ближе к девяти вечера. Продрогшая, с ледяными ногами и негнущимися пальцами рук.
Осень в этом году оказалась суровая, а я не успела купить теплое пальто, поэтому трясусь в модном коричневом тренче, который ни черта не греет.
Открыв дверь своим ключом, захожу в коридор и устало присаживаюсь на пуф, стягивая с задеревеневших ног лоферы.
— Где тебя носило?! — гремит рядом голос, и я вздрагиваю.
Я не спешу отвечать. Ставлю сумку на полочку, раздеваюсь, выпрямляюсь и смотрю в глаза Мирону:
— Гуляла.
— Почему телефон отключила? Что за детский сад? — муж одет в домашние штаны и футболку, обтягивающую тело.
Красивый он у меня. Красивый, богатый, харизматичный. Что он нашел во мне тогда, девять лет назад? Золушка и мажор. Я была обычной студенткой, понаехавшей из деревни в большой город, а он сыном крупного бизнесмена.
Я одевалась на рынках, он в элитных бутиках.
Я проводила каникулы на картошке у родителей, он загорал на Сейшелах.
Я покупала сладкий капучино, он Мерседес.
Я влюбилась в него как овечка, а он… любил ли он меня вообще?
Нашей паре пророчили скорый распад, ведь мы были совершенно разными.
Оказались правы.
Я неимоверно устала и замерзла. Единственное мое желание — лечь под теплое одеяло и укрыться с головой, как в детстве, спрятаться от всего мира. Чтобы не видеть, не слышать, не знать.
— Батарейка села, — вру я.
Прохожу в нашу спальню, открываю чемодан и начинаю складывать вещи. Руки не слушаются, вещи ложатся криво. Мне бы выпить горячего чая, чтобы согреться, но это больше не мой дом, и хозяйничать тут я не стану.
Да и не был он никогда моим.
Как и муж.
— Что ты делаешь? — Мирон выхватывает одежду у меня из рук и отшвыривает ее в сторону.
— Собираю вещи, — пожимаю плечами и тянусь за тряпкой, которую отбросил муж.
— Ты что же, хочешь сказать, что уходишь от меня? — Мирон вскидывает бровь и ухмыляется.
Мне не хочется говорить с ним, не хочется его видеть, не хочется ничего.
— А что, по-твоему, я должна делать? — спрашиваю его, хотя по лицу понимаю, что он ответит.
— Ничего критичного не произошло, — говорит как нечто само собой разумеющееся, — мужик по природе своей полигамен, подумаешь, разок отвлекся на стороне. Ты моя жена, мы планировали ребенка, забыла? Так просто я тебя не отпущу.
Мирон говорит это совершенно спокойно, а у меня кровь отливает от лица.