Тот резко вскочил и облизнул лицо мокрым шершавым языком, как когда-то это делал Цезарь. Память об Улле не покидало ее сознание и по сей день. Прошло всего три месяца, а ее злость и любовь к нему до сих пор не угасла, за что девушка корила себя каждую ночь, сидя на подоконнике с бутылкой вина и проливая слезы по своим несостоявшимся ожиданиям.
Виктория достала из пакета сосиску, купленную специально для лохматого, и накормила пса.
— Я вас вижу тут не в первый раз. Это ваша собака? – молодой человек в темносинем костюме и гладко выбритой головой обратился к Викки.
— Нет, – обдала она улыбкой незнакомца и встала с корточек. – Просто подкармливаю его время от времени.
— Удивлён, редко встретишь красивую девушку с дворовым псом. Такие обычно с карманными собачками гуляют. – заметил парень. – Я Дерил. Как тебя зовут?
— Виктория. На самом деле пёс классный…
— И старый. Я его тут давно вижу, с тех самых пор, как моя работа перебралась в торговый центр, ведущая через этот парк. А это уже больше пяти лет.
— Ясно…Наверное поэтому он меня и не слышит иногда, – расстроилась Викки, прикидывая в голове, сколько может быть лет собаке.
— Всё возможно, не холодно? На улице уже не лето, тут холодает намного раньше, чем в южной части Америки.
— А, ты про юбку. Ничего страшного, если я буду тебе тыкать? Общаться на «вы» не люблю совершенно.
— Я только за.
— Классно. Нет, мне совершенно не холодно. Я привыкла. Знаешь, я в школу раньше так ездила. В коротком платье и за рулём Ролс Ройса, – припомнила девушка, вызывая на лице парня удивление.
— Ого, дорогая машина, хочу заметить.
— Да уж… раньше, всё было иначе. А теперь я в Нью-Йорке подкармливаю бездомную собаку.
— Прошу заметить – в Нью-Йорке, а не бедных фавелах разграбленных районов.
— Честно, я про такие даже не слышала.
— Шутишь? Ты откуда такая взялась? – парень скрестил на груди руки.
— Я из России, Москва, – наврала та.
Дерил оглядел еще раз девушку и непроизвольно улыбнулся.
— Ладно, москвичка, мне пора на работу. Не оставишь номер своего телефона?
— Ну что ж, записывай.
Попрощавшись с Дерилом, Виктория подняла голову к небу, которое готово было разразиться моросью и, прищурив глаза, усмехнулась:
«Наконец-то что-то произошло в моей жизни. Ну, наконец-то. Москвичка… жесть. Неужели мне придётся теперь врать так всю жизнь».