>* * *
Все утро понедельника Камилла с мужем обычно занимались тем, что каждую минуту поторапливали детей, а те упрямо не желали торопиться.
Ванесса не спеша одевалась, хотя ее станция метро была в пятнадцати минутах от вокзала Сен-Реми-ле-Шеврёз. Она училась в частном лицее недалеко от метро «Шатле-ле-Алль»; уроки начинались ровно в 8.15, дорога занимала сорок пять минут.
С тех пор как она поступила на первый курс лицея, то есть с сентября, Ришар больше не возил дочь на машине. Несмотря на то что ей приходилось вставать немного раньше, она предпочитала ездить в давке в общественном транспорте, а не терпеть почти целый час раздраженное ворчание отца за рулем.
На этом маршруте Ванесса встречала многих своих друзей; такой способ добираться до лицея ее полностью устраивал. А Ришару это давало возможность начинать рабочий день позже и не приезжать первым в офис.
Хотя Камилла и ее муж работали в одном месте, каждый ездил на своей машине, чтобы не зависеть друг от друга в передвижениях по городу.
Прежде чем ехать на работу, Камилла отвезла Люка в школу, расположенную в нескольких кварталах от адвокатской конторы «Мабрек-Лубен и партнеры».
Они купили целый этаж в только что построенном здании рядом с Люксембургским садом. Их старые конторы, которые они арендовали раньше, стали слишком тесными и больше не соответствовали их нынешнему статусу.
В конторе работало шесть человек. У Камиллы с мужем было по личному секретарю, который составлял их рабочие графики, занимался корреспонденцией, организовывал встречи и писал бесчисленные обращения, которые они наговаривали на диктофон. В штат также входили наемный адвокат и стажер, заканчивающий последний курс факультета права.
Когда они только открыли кабинет, Камилла стала заниматься в основном бракоразводными процессами, целыми днями терпеливо выслушивая, как ее клиенты валят вину друг на друга. Разумеется, она не верила никому из них, она просто выполняла свою работу, мало беспокоясь о том, кто из двоих честен, а кто – лжец или просто грубиян и задира.
Ришар занимался конфликтами в любой области. Поэтому у него было много возможностей наблюдать за человеческой глупостью, когда добропорядочные граждане выкладывали по несколько тысяч евро за то, чтобы их живая изгородь из розовых кустов оказывалась справа или слева на пятнадцать сантиметров длиннее дозволенного.