– Надо бы, конечно, попробовать передать мысленно образы через поцелуй, – многообещающе заметил профессор, снимая с моих глаз повязку, – но этим мы займемся как-нибудь в другой раз. Ты, кажется, устала.
– Еще как устала, – пожаловалась я, мысленно моля Бога о том, чтобы Мориарти забыл про свое «обещание». Но мечтала я об этом, как показало время, напрасно.
В следующий раз, зная, как жарко у Драгомирова, я пришла к нему в блузке. Ничего страшного при предыдущем его посещении со мной не произошло. Да, были намеки, прикосновения, но не более того. Взять меня силой или склонить к интимной близости профессор не пытался. Второй визит не должен был пугать меня так же сильно, как первый. Однако чем я ближе подходила к его дому, тем сильнее меня охватывала тревога, источник которой мне никак не удавалось обнаружить.
Ворота и входная дверь были не заперты, но я позвонила. Профессор не ответил, и моя тревога нашла недостающий объект. Я стала волноваться за профессора. Выглядел он, конечно, здорово и спортивно, но все же ему под пятьдесят. Вдруг, сердце прихватило? Не задумываясь о том, что первой обнаружить труп преподавателя – то еще счастье, я распахнула ворота и побежала к дому, ворвалась в него. Влетев в коридор, запыхавшись, остановилась и замерла. Профессор сидел перед телевизором и смотрел какой-то допотопный ужастик. На труп он похож не был, на больного тоже.
– Здравствуйте, Игорь Александрович! – громко сказала, привлекая к себе внимание. Он обернулся и выключил телевизор.
– Думал, опоздаешь, а ты снова вовремя, – похвалил меня преподаватель, улыбнувшись. Я улыбнулась в ответ.
Драгомиров снова был в одних шортах, но на этот раз одеться его я не просила, понимая, что это бесполезно. Сняла плащ, разулась и поинтересовалась, можем ли мы приступать к опытам, чтобы не терять время.
Несмотря на то, что профессор оказался жив и здоров, тревога меня не покидала, а когда я спустилась в подвал, сердце вообще бешено заколотилось. Казалось, опасность висела в воздухе, как будто какие-то чудовища уставились на меня со всех сторон и в любую секунду готовились на меня наброситься.
Игорь Александрович предложил мне не менять сегодня ход эксперимента, но решил усложнить задание. Сначала мне нужно было угадать масть показанной мне карты, а не просто ее цвет, как в прошлый раз. Затем я угадывала конкретную карту. Напомню, что глаза у меня были завязаны, так что шансов назвать карту правильно у меня не было. От слова совсем. Один к 36-ти. Я искренне пыталась сосредоточиться, но беспричинная тревога мешала мне это сделать. Особенно тяжело мне давались опыты с тактильным контактом. С одной стороны, мне казалось, что прикосновения профессора помогают представить карту, на которую он смотрит. С другой стороны, эти касания вызывали во мне бурю эмоций отнюдь не научного характера.