Мы прощаемся с Вероникой, и Данил везет меня в гостиницу, где снял номер.
— Юля написала ему сообщение, что уехала на три дня к подруге. Осталось два. Ты должна вжиться в роль. Времени мало.
— Я поняла. Но ты не рассказал мне главного. Что у них произошло такого, что Юлька убежала столь стремительно. Жила, жила семь лет и вдруг ни с того, ни с сего...
9. Глава 8
— Она не хочет мне ничего говорить, — отвечает Данил, но не сразу. Сжимает и разжимает огромные кулаки, явно пытаясь сдержать бешенство. — Наверное боится, что я смогу даже пойти на убийство.
Задыхаюсь от ужаса.
— А ты и правда можешь? — рискую спросить.
Он дергается от моего вопроса как от удара током.
— Не спрашивай меня. Я сам не знаю, как далеко зайду, если выясню, что он ее хоть пальцем тронул. Но... — вижу, как дергается его кадык. — Ты же в курсе, наверное. Он был мне как брат. Моя семья даже взяла его к себе, оформив опеку, когда он остался один. Сначала погибли его родители, а потом старший брат... Одно дело отбить у него девчонку и просто прекратить общение, совсем другое — убить его. Я не хочу.
Я уже почти забыла такую важную информацию о них. С жалостью разглядываю его помрачневшее лицо. Там, в глубине его светлых глаз, плещется какая-то тьма, вызванная этим диссонансом в его душе. Он разрывается между Юлькой и Саней. Но, похоже, давно уже решил, кто для него важнее.
— Не осуждай меня, Яна. Ты понятия не имеешь, каково мне было все это время. Юля для меня не просто девчонка, из-за которой я предал дружбу... и тебя тоже. Я ее не просто люблю, она — моя жизнь, мое наваждение. Любой выбор, который мне придется делать в жизни, всегда будет в ее пользу. Я пытался избавиться от этого чувства. Несколько лет провел вдали от нее. Но ни черта не вышло. А когда мы снова встретились, я сдался. Я больше не в силах сопротивляться.
Ох, Данил…
— А она... Что она чувствует? — мне очень интересно, как относится к его любви сама Юля.
Усмехается.
— Она играет со мной. Знает, что не могу без нее, и пользуется этим. То посылает подальше, то снова звонит и просит встретиться.
— Значит, она не просто так не спит с Максимовским? У нее есть ты. — Он молчит и лишь насупился. Для него эта тема весьма болезненная. — Но почему он ее не отпустит в таком случае?
— Я не знаю! — срывается и орет, хватаясь за голову. — С одной стороны, это такая мерзость — удерживать ее силой. Но с другой — я даже в чем-то его понимаю. Если бы я мог ее привязать к себе, имел над ней такую власть, я бы тоже не смог отпустить.