Как Юлька могла противостоять той невероятной мощи, что исходит от него? Как она вообще умудрялась с ним спорить? Я не в состоянии и слова вымолвить.
Но он понимает мое молчание по-своему. Усмехается и садится за стол.
— Значит, будем опять играть в молчанку? Прекрасно.
11. Глава 10
Минут пятнадцать так и делаем. Просто молча едим поданное горячее. Мой желудок в восторге от запечённого лосося. С жадностью набрасываюсь на еду, но ловлю ироничный взгляд хозяина и приходится взять себя в руки.
Где твои хорошие манеры, Юля? — ругаю себя, решив даже мысленно звать себя именем сестры, привыкая. — Посмотри, как Максимовский прекрасно справляется, не стыдно?
Са... Алекс и впрямь орудует приборами безукоризненно, никуда не торопясь, и я слегка залипаю, разглядывая его.
Видно, что человек проголодался не меньше меня, но я никогда не видела, чтоб мужчина так эстетично ел.
Ловит мой взгляд, и я понимаю, что забыла о голоде, глядя на него. Надо же... Дернувшаяся вверх левая бровь напоминает, что нужно поскорее вернуть взор в свою тарелку.
Нет, Данил даже не представляет, во что меня втянул. Здесь мало изучить Юлины привычки и повадки. Не помещало бы еще и Юлины мозги мне вставить. Но даже это, боюсь, не поможет. Я слишком остро реагирую на него на каком-то подсознательном уровне.
Что там говорила Вероника? Представить на его месте Данила? Если бы это было так просто сделать... От него я вообще не ощущаю этих волн, будоражащих мои нервные рецепторы.
Странно. По идее, Данил должен сильнее меня тревожить, ведь я его любила. Но нет.
— Как провела три дня? — покончив с ужином, Максимовский кладет приборы и ставит локти на стол, упираясь в них подбородком.
Вместо того, чтобы придумывать ответ, я залипаю на разглядывании его рук, как совсем недавно делала с Данилом. Надо признать, эти длинные тонкие пальцы и запястья нравятся мне больше... И чего я в последнее время так часто об этом думаю? Какая разница вообще? Но не могу оторвать взгляда.
Впрочем, отвечать мне и не нужно. Мы же договорились, что я изображаю обиду.
Отрываюсь от рук и с печалью смотрю на недоеденное. Сейчас я вряд ли смогу проглотить хоть кусочек. Чувствую, как меня прожигают насквозь ореховые глаза.
Видимо, у меня что-то получается изобразить, поскольку Максимовский тихо ругается себе под нос.