Бросил институт, связался с подозрительной компанией и пустился в бега. Мне захотелось посмотреть мир. Я думал, что он огромен, а оказалось, он умещается в пакетике героина. Нет, до героина я не докатился. К счастью. Но наркотиками баловался. Пил, курил, ну и так далее по списку. Меня носило сперва по стране, потом по миру. Сначала на «Порше», потом на мотоцикле, а под конец пешком. Я промотал все, а родители отказались дать денег. Подробностей этого периода моей жизни не помню, все смутно. Я вел жизнь хиппи, не брился и отрастил волосы до плеч. У меня было много женщин, но я не запомнил ни одной. Все было как в тумане. Годам к двадцати пяти мне все осточертело.
Я проснулся в грязном номере дешевой гостиницы, в стране, абсолютно мне чуждой, голова болела, во рту с трудом ворочался язык. Я посмотрел в потолок и подумал именно так: мне все это осточертело. Что богатство, что нищета приедаются. С первым расстаться легко, из второй выбраться трудно. Но у меня-то был шанс! Я родился под счастливой звездой, которая все еще мне светила.
И я вернулся в отчий дом, помылся, постригся, завязал с выпивкой и наркотиками и в итоге залег на диване перед телевизором. Сначала мир принадлежал мне, потом я ему, а затем он стал мне безразличен. Как и я ему. Мы друг от друга отдалились на расстояние от дивана до телевизора. Он там, а я здесь. Я изменял его, как хотел, при помощи пульта. Он и не сопротивлялся. Меня это устраивало. Мы нашли наконец компромисс. Так я лежал года два. Родители меня не трогали, они были счастливы уже тем, что я дома.
Через два года я встал, побрился, надел джинсы и футболку из последней коллекции обожаемого мамой кутюрье и отправился в модный ночной клуб. По случаю моего возвращения из дальних странствий мне купили новый «Порше», и я наконец вывел его из гаража. Машина не показалась мне ни плохой, ни хорошей. Просто машина. Я подумал, что могу обойтись и автомобилем среднего класса. Без разницы. Я потерял вкус к жизни, я больше не чувствовал скорости: плелся по шоссе не больше сотни, и на меня таращились водители «Мерседесов» и «Тойот». Обдудеть не решались, все ж таки я был на «Порше».
В клубе я встретил старых друзей. Выпил, сделал пару затяжек марихуаны, облобызал с десяток моделей и дал себя облобызать десятку девушек из хороших семей, потенциальных невест. Я по-прежнему был для них своим, но все они были чужие. Мне было ни хорошо, ни плохо. То есть все равно, и я понял, что у меня выработался иммунитет на «плохое-хорошее». Я вышел из подросткового возраста и стал наконец человеком. И в таком месте делать мне больше нечего.