— Я не стану вас отчислять, – наконец произносит лорд Тхан. И я облегченно выдыхаю. Даже слезы высыхают как по волшебству. – Но вы должны принести извинения магистру Пинталю. И вы будете наказаны: неделю будете убираться в подвальных лабораториях после практических занятий.
Тут я не сдерживаюсь и кривлюсь. Благо ректор не видит моего лица, я по-прежнему не поднимаю головы. Уборка в лабораторных кабинетах занятие неприятное, трудное и зачастую мерзко пахнущее. Но больше меня расстраивает не наказание. А то, что придется извиняться.
Извиняться перед мерзавцем-магистром не хочется совершенно, но еще больше не хочется быть отчисленной. Поэтому приходится вновь подавить свою гордость и покладисто ответить:
— Я извинюсь перед магистром.
— Хорошо. Вы можете быть свободны, – потеряв ко мне интерес, ректор Тхан берет в руки документы и углубляется в работу.
А я спешу покинуть его общество.
Оказавшись в приемной, прислоняюсь спиной к двери и на мгновение зажмуриваюсь.
— Отчислил? – глядя на меня с сочувствием, громким шёпотом спрашивает госпожа секретарь.
— Нет – качаю головой.
— Чего тогда такая бледная? Вроде он даже не кричал, – недоумевает женщина.
А ему и не надо было кричать, у меня и от спокойного голоса ректора сердце в пятки убежало. Есть в нем что-то такое… пугающее, от чего даже находиться рядом тяжело. Не говоря о том, чтобы выдержать его темный, как самая непроглядная ночь, строгий взгляд.
Если быть объективной, то я еще легко отделалась. Малой кровью, как сказали бы студенты.
Так отчего ноги такие ватные?
— Давай приходи в себя и топай на занятия.
— У меня закончились занятия на сегодня. – Тихо отзываюсь, чувствуя, как после пережитого напряжения наваливается усталость.
— Тогда отдыхай иди. А еще лучше, в столовую загляни — поешь. Тебе не помешает. Бледная, худая… Того и гляди в обморок упадет, – причитает госпожа Шварс.
Попрощавшись, на нетвердых ногах покидаю приемную ректора. Так как есть из-за переживаний сейчас не способна, иду в комнату, где дожидается взволнованная подруга.
— Ну что… отчислил? – стоит только войти, вскакивая задает вопрос Мина, в тревоге заламывая руки.
— Нет, – устало отвечаю и, доплетясь до кровати, падаю на неё.
— Нет? Так это прекрасно! Чего ты тогда такая расстроенная? Сильно ругал, да?
— Мне придется извиниться перед Пинталем, – убито говорю.