Я
взял себе хлеба, сыра и колбасы и без лишней спешки принялся
вводить Микаэля в курс дела. На вино старался не налегать, а
вот маэстро добил первую бутылку и сразу принялся
откупоривать следующую.
—
Вот уж никогда бы не подумал, что у Ланзо вместо головы
ослиная задница, — проворчал он, узнав о предательстве
перекупленных живоглотов. — Ганс всегда за ним как хвостик
бегал, своего ума не было. С Герды и взятки гладки, баба — дура.
А вот Угорь удивил. Что есть, то есть… — Микаэль хлебнул вина
и задумчиво уставился в кружку, потом вдруг повернулся ко мне
и сказал: — Не нравится мне все это. Слишком много
совпадений. Так не бывает!
Я
прожевал бутерброд и запил его глотком вина, затем подставил
лицо ласковым лучам весеннего солнышка и попросил:
—
Поясни.
Маэстро Салазар вскочил на ноги,
принялся вышагивать из стороны в сторону, яростно топорща
усы. Эмоции превратили его грубое, но при этом не лишенное
привлекательности лицо в гротескную демоническую
личину.
—
Риер! Дилижанс с подручными чернокнижника!
Расследование в Мархофе! — перечислил он. — Все
это — звенья одной цепи. Невозможно все объяснить одной лишь
слепой случайностью!
—
Ну ты хватил! — рассмеялся я. — За чернокнижником, которого я
уложил под Стожьеном, действительно охотился Кабинет
бдительности, и у Кабинета бдительности был свой интерес в
Мархофе, но не приплетай к этому еще и
Риер! Если бы не твой длинный язык, вы бы не
сцепились с теми молодчиками!
—
Брось, Филипп! — резко отмахнулся Микаэль. — Сколько раз
повторять: меня спровоцировали! Это были не случайные люди, а
умелые бретеры. Они просто не знали о Ланзо и Гансе, иначе не
дали бы заколоть себя как свиней. Важно то, что случилось
дальше!
—
Дальше? — разозлился я. — Дальше живоглоты сделали ноги, а ты
был так пьян, что позволил себя арестовать!
Маэстро Салазар осушил кружку и зло
выкрикнул:
—
И что с того?! На меня напали! — Он замолчал, раздувая крылья
крупного носа, затем уже спокойней продолжил: — Я не
какой-нибудь безродный бродяга, я дворянин и работаю на
магистра Вселенской комиссии! Меня должны были с извинениями
отпустить, а вместо этого бросили в кутузку, будто
преступника! И заметь, все это — с полного одобрения той
грудастой… маркизы.
Я
кивнул. Именно сеньора Белладонна не позволила мне надавить
на городские власти через местное отделение Вселенской
комиссии. Пусть наши отношения на тот момент и оставляли
желать лучшего, но все же реакция Адалинды на банальную кабацкую
поножовщину и в самом деле показалась тогда
чрезмерной.