сенти и кинул мелкую
монету садовнику.
—
Серьга была у него?
Воодушевленный подношением мужичок
вытер нос грязной ладонью и надул щеки, силясь вспомнить
подробности.
—
Не скажу, ваша милость. Кольцо было. Огромная печатка —
страсть сколько золота! А серьга… — Он вдруг хлопнул себя по
лбу. — Была серьга, ваша милость! Точно была! Зелененький
камушек в ней болтался, как сейчас помню!
Ангелы небесные! Старик описал Сильвио
де ла Вегу!
Он
в Рёгенмаре? Но зачем? И какие дела у него к
маркизу Альминцу?
Это ведь не могло быть простым
совпадением! Ах ты! Брат Стеффен, сгинуть ему в запределье,
интересовался, не выслеживаю ли я, случаем, де ла
Вегу!
—
Как отрекомендовался, помнишь? — спросил я у садовника, и тот
разинул рот, смущенный незнакомым словом. — Представился как,
говорю? Имя свое назвал?
—
Чего не знаю, того не знаю, — замотал головой мужичок. — Но
пропустили его со всем почтением, сам видел. Что-то он такое
показал…
—
Что именно показал, вызнать сможешь?
Садовник замялся, и я вручил ему
фердинг.
—
Узнаешь — с меня две… нет!.. даже три марки, — посулил я
щедрое вознаграждение и веско добавил: — Серебром.
—
Где искать вашу милость? — тут же оживился
мужичок.
Мы
столковались о следующей встрече, и садовник покатил тележку
с инструментом в одну сторону, а я прошелся по сгоревшему
кварталу, бездумно посматривая по сторонам. Голова буквально
пухла от мыслей. Сильвио де ла Вега в Рёгенмаре! Каким
ветром его сюда занесло?! Вот каким, а?