Комната была маленькой, с низким
потолком. Деревянный стол посередине покосился — одна ножка короче
других, подпиралась камнем. На столешнице — глубокие царапины от
ножей и пятна от продуктов и еды, которые уже не отмыть. Рядом
стояла глиняная миска с трещиной, в ней лежали две морковки, пучок
петрушки и три луковицы с сухими хвостиками.
У стены — печь с облупившейся плитой.
Заслонка ржавая, не закрывается до конца. В углу – шкаф с
выцветшими дверцами: внутри пусто, кроме пары тарелок с отколотыми
краями и трех деревянных ложек. На полке над раковиной — мешок с
мукой, перевязанный веревкой. Муки мало, на донышке.
У окна — бочка с водой. Ведро под ней
давно протекает, поэтому пол всегда мокрый. На подоконнике — банка
с солью и пустая стеклянная бутыль. Из еды — только горшок с
вчерашней кашей на краю печи и пяток яблок. Пахло дымом и
сыростью.
Анара говорила: «Еще пару дней
продержимся». Видимо, это и называлось «продержаться».
Сама Анара, приземистая орчанка с
руками как лопаты, крутилась у печи, будто ветер гнал ее. Ее
холщовый фартук был в подпалинах от углей, а волосы, собранные в
тугой пучок, торчали соломинками. Она ловко швырнула в печь охапку
хвороста — треск стоял, как на пожаре.
— Госпожа, приходил слуга барона
Арнакского, — бросила она через плечо, поддевая ухватом горшок с
облупившейся эмалью. Из него повалил пар, запахло тушеной капустой
и чем-то подгоревшим. — Принес морковку, пару луковиц да полмешка
картошки. Гнильцой пахло, но я обрезала. Сказал, у них излишки.
Барон нас угощает. Я все потушила. Ну и яблоки с остатками сахара
запекла. Должно получиться вкусно.
Она шлепнула на стол миску с овощами
— морковь кривая, будто судьба, картофелины размером с куриное
яйцо. Рядом поставила железную сковороду с яблоками: кожица
лопнула, сахарная корочка местами подгорела.
Я покивала. С голодухи все вкусно.
Барон Алексис горт Арнакский был смеском: наполовину оборотень,
наполовину орк, он владел большим количеством земли, имел крестьян
для ее обработки и просто мечтал переженить всех своих семерых
сыновей. Увы, пока что нашлись жены только троим старшим, что
неимоверно расстраивало домовитого и семейного барона. Но здесь, на
окраине империи, вообще были проблемы с выбором пары. Молодые все
были просватаны с рождения. И чем больше детей рождалось у семьи,
тем больше была вероятность, что кто-то из чад останется без
пары.