— Я умею стрелять.
— Отчего же тогда не проявили свои таланты во время последних
стрельб? Глядишь и результаты крейсера были бы не едва ли худшие по
эскадре.
— Просто талант наводчика проявился после того, как мне
прилетело по голове.
— Понятно, что ничего не понятно. Ладно, отдыхайте, а я начну
готовить тяжелораненых к транспортировке. Какое-бы решение ни
принял Всеволод Фёдорович, их в любом случае нельзя оставлять на
борту.
Я поднялся на ноги и направился в свою каюту. Никакого желания
валяться на диване кают-компании под стоны и стенания раненых. Мне
сейчас не помешает тишина. Непосредственная опасность миновала и
теперь можно отключиться, чтобы окончательно прийти в себя. Пора
завершить настройку моего сознания в мозгу реципиента.
Привлекать меня к каким-либо делам не стали. Кому нужен едва
бредущий помощник с окровавленной повязкой на голове. Вот и славно,
не нужно меня сейчас дёргать. Моя каюта. Ввалился в тесное
помещение площадью в жалкие шесть квадратных метров. Но занимаю её
только я, а значит мне никто не помешает. Вот и славно. Не разбирая
койку лёг поверх одеяла и аккуратно пристроил раненую голову на
подушке. Едва закрыл глаза, как тут же провалился в оздоровительный
сон.
Для меня эта история началась… Признаться, понятия не имею,
сколько времени прошло в родном мире, потому что мне невдомёк как
долго всякий раз провожу в безвременье. Если без учёта этого, то
задавшись целью высчитать не составит труда. Только нет в этом
никакого смысла. Что-то мне подсказывает, что там я умер, потому и
не могу вернуться в своё тело, перед отправкой погруженное в
искусственную кому.
Впрочем, можно и так. Зовут меня Тихонов Антон Петрович, одна
тысяча семьдесят первого года рождения. А история моя началась в
две тысячи двадцать шестом году. Именно тогда у меня решили отжать
мою небольшую, но весьма прибыльную верфь, которую я поднимал с
нуля.
Мы строили яхты премиум-класса, со всеми соответствующими
международными сертификатами. Иными словами, в основном работали на
экспорт, потому как российским миллиардерам покупать продукцию
своих соотечественников не комильфо.
Терпеть беспредел рейдерского захвата я не стал, и коль скоро не
смог защитить своё дело по закону, решил отплатить обидчикам по
совести. Как я это понимаю. В итоге, помповый дробовик, шесть
трупов и пожизненный срок. Наверное если бы в тот момент рядом со
мной оказался кто-то с холодной головой, ему удалось бы меня
остановить, но вышло как вышло.