Впервые в жизни Джей Ли обрадовалась, увидев не героя, а самого
настоящего злодея. Потому как никем иным улыбающийся поэт быть
просто не мог. А в том, что один злодей может прикончить другого
злодея, девушка ничуть не сомневалась. И пусть он это делает не из
желания спасти её, а потому, что клоун не умел шутить. Но зато он
его убьёт, а не поймает и посадит в тюрьму, откуда тот рано или
поздно сбежит и вернётся отомстить той, изо кого он туда попал.
К несчастью, сработала пожарная сигнализация, и на молча
мечущуюся по магазину горящую фигуру обрушился дождь. Он шёл секунд
тридцать, но этого хватило, чтобы потушить разгорающийся в магазине
пожар вместе с бегающим по нему очагом возгорания.
— Тебе не весело? — злодей с нарисованной, как она теперь
видела, улыбкой, нагнулся за брошенным топором и также, как делал
его прошлый владелец, не поднимая обуха от пола, со скрежетом
потащил его к клоуну.
— Я понял, — он встал над дымящимся телом, которое начало ползти
от него по направлению к выходу. — Ты просто не способен оценить
высокую поэзию! Тебе же надо что-то попроще! Тогда слушай
анекдот.
Он пошёл за уползающим злодеем, продолжая царапать кафель
топором с мерзким, как кто-то мог подумать, звуком, но для Джей он
был лучше пения ангельского хора.
— В американском районе над трупом афроамериканца стоят два
толстых белых копа. У мертвеца в спине пятнадцать ножевых ран, а в
затылке торчит топор. Один полицейский говорит другому: «Я не могу
больше участвовать в этом непрекращающемся цикле насилия… Постоянно
видеть такой ужас… Это такое страшное самоубийство!»
— Ха-ха-ха, — расхохотался рассказчик. — Тебе снова не смешно? —
удивился он, наступая ногой на обгоревшую спину. — А так? — он
размахнулся и с хрустом вонзил топор в затылок клоуна.
— И это всё? — разочарованно спросил он неизвестно кого. — А,
понял! Мой единственный зритель связан и с кляпом во рту. Какое уж
тут признание!
***
Я уже думал пойти освобождать девушку, как тело мёртвого злодея
скукожилось и рассыпалось чёрным пеплом. От него остался только
топор и висящий в полуметре над землёй маленький золотой шарик.
Всё-таки тульпа, — решил я, протягивая за ним руку. Шарик легко
лёг в ладонь, но тут же расплылся по ней лужицей жёлтой ртути и
впитался в кожу. Знакомая картина. Прямо снова ощутил ностальгию по
Лимбу, оказавшемуся моей настоящей, а не придуманной Родиной.