Екатерина.
У меня внутри пожар, я еле удрала, если бы поддалась искушению этого дьявола, то не смогла бы остановиться и уже бы стонала под безупречным телом своего муженька.
– Фух, – выдыхаю я, умываясь ледяной водой.
А потом от усталости облокачиваюсь о холодную стену и скатываюсь по ней вниз, утыкаюсь лбом в колени.
Просидела так минут тридцать, прокручивая в голове разные мысли, пока не постучали в дверь.
– Оккупант, давай выходи! У меня сейчас мочевой лопнет! – кричит по ту сторону двери мой муженёк.
– Иди в другой туалет, можно подумать в этих хоромах есть один белый друг, и он сейчас у меня в заложниках!
– Ты просто ... У меня слов нет, одни эмоции! С кем связался, где были мои мозги, когда я сказал тебе да! – Сосновский бухтел, как старый дед, но его голос удалялся, я переставала его слышать.
Значит, ушёл.
Пользуюсь случаем и выбегаю из ванной, быстро переодеваюсь в домашнюю пижаму и ложусь в кровать под одеяло, притворяясь спящей.
– Спит она, конечно, чего тебе не спать, всю душу мне вывернула, а теперь сны с единорожками видеть отправилась, уууу, придушил бы! – мужчина аккуратно залезает на кровать и ложится рядом.
Какого чёрта? Я не хочу делить с ним постель второй день подряд.
Притворяюсь, что брыкаюсь во сне, может, поможет.
Начинаю бить его ногами, то в живот попаду слегка, то в копчик.
Мужчина уже пар из носа пускает от злости, ему спать мешаю...
– Завтра я тебя в смирительную рубашку одену! – причитает Сосновский, отодвигаясь от меня на самый край кровати.
– Я тебе одену! – вдруг выкрикиваю я, а потом опомнилась и прижала рот рукой.
– Не спишь, значит! Катенька, либо прекращай пинаться, либо иди на пол.
– Ты, как истинный джентльмен, должен взять свою подушку и переместить свой зад на пол! – пытаюсь спихнуть огромного мужика с постели.
– К сожалению, джентльмены все вымерли, так что спи и не трынди!
– М-да, такие разные, а ещё друзья!
– Не понял, ты о ком? – оживился Никита.
– Горский сегодня меня подвозил домой, даже дверь авто открыл, как истинный джентльмен, – начинаю говорить, а потом вижу, как выражение лица Сосновского вытягивается и принимает очень злой вид, его зрачки увеличились в размерах, теперь его серо-голубые глаза заволокла тьма.
– Забудь его имя и больше не приближайся к этому мужчине, ты меня поняла? – он резко стал грубым, а потом отвернулся от меня и больше не издал и звука до самого утра.