Я принял своё оружие. И стал ждать,
пока этот мужик отойдёт.
— Ну что, будешь нападать или нет? —
проговорил изуродованный здоровяк. Похоже, он действительно начинал
терять терпение. От чего его и без того уродливая физиономия
исказилась ещё больше.
Я занёс палку над головой, готовясь
нанести вертикальный удар. Даже несмотря на то, что этот Чичи был
заносчивым и чересчур раздражающим, я не собирался его убивать или
калечить. Не ради этого я сюда пришёл.
Однако когда я сделал глубокий вдох
и на мгновение замер, сосредотачиваясь, Чичи тоже начал терять
терпение. Он переглянулся со здоровяком, опустил руки и уже
собирался сделать шаг вперёд.
Но в этот самый момент ударная волна
снесла его в сторону и отбросила за пределы арены.
Что примечательно, никто не бросился
ему на помощь. Все остались на своих местах, однако напряжение в
воздухе заметно усилилось. Некоторые из людей даже незаметно
взялись за оружие. Не явно, не демонстративно, но я это
почувствовал. Не знаю, всегда ли они так реагируют или всё дело во
мне — чужаке, но в этот момент все они были готовы напасть. Если бы
я сделал лишнее движение… не знаю, чего именно они ожидали. Но в
целом я ведь показал им то, чего они просили.
И кстати, единственным человеком,
который стоял довольный и чуть ли не смеялся, был этот уродливый
здоровяк. Похоже, я его впечатлил. Хотя особо и не старался. Для
меня сейчас важнее было избежать проблем. И, скажем так,
неоправданных смертей.
От моего удара треснул один из щитов
на арене. И от этого у местного трактирщика буквально отвисла
челюсть. Некоторое время он продолжал стоять за стойкой, а потом,
отложив тряпку в сторону, подошёл.
Трактирщик прошёл мимо меня,
остановился у щита и с удивлением провёл пальцем по трещине.
— Что ещё за хрень? — хрипло и еле
слышно произнёс он. — Может, сила иссякла? Что скажешь?
Он повернулся к здоровяку и уже
громче проговорил:
— Разве возможно одним ударом выбить
всю защитную энергию из этого щита?
— А разве ты в одно мгновение
лишился своего зрения? — грубовато ответил здоровяк. — Ты же сам
стоял и всё видел.
— Да, но… может, парнишка как-то
почувствовал слабину именно в этом месте и ударил сюда?
— А может, ты уже завалишь свой
хлебальник и дашь мне поговорить с этим славным юношей? — произнёс
здоровяк, миловидно улыбаясь. Хотя, насколько «миловидно»? Скорее,
это был звериный, уродливый оскал на пол-лица. Почему только на
половину? Да потому что вторая половина явно была парализована. Или
не парализована, а просто… мёртвая. Неживая.