Я почувствовала себя невероятно уставшей. И расспросить бы, но... не к месту эта встреча. Не к месту и не ко времени. Муз – Музом, он родной, а вот саламандры мне здесь не нужны. Птеродактилей выше крыши хватает. И книги. И вообще... Я посмотрела на часы и удивилась. Шесть вечера? А по ощущениям – все двенадцать... Значит, до полуночи ещё есть время, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Ибо глюк прав: либо я принимаю новую реальность, либо обзавожусь известным диагнозом. И, пожалуй, прежде чем расспрашивать, надобно свыкнуться. Как с птеродактилем. Привыкла – и перестала бояться. Почти. И к ночному гостю привыкну. И расспрошу. Но лучше бы он убрался...
На кухне я нашла зажигалку и запалила все восемь свечей. Саламандр довольно сощурился на пламя, принюхался, улыбнулся и с порога рванул к канделябру. Вновь превратился в искрящуюся ленту пламени и свернулся клубком над огнём. Шесть боковых свечей резко погасли, а над двумя «серединными» распустился огненный цветок. И последнее, что я услышала:
– Не гаси пламя. Я безвреден.
Ну-ну... Я невольно посмотрела на обожжённую ладонь и вздрогнула. Ни волдырей, ни красноты... И снова посмотрела на пламя. И заставила себя отнестись к увиденному философски. Если я не могу на происходящее влиять – это не повод сходить с ума. Шторы не загорелись, и меня он не обжёг. Значит, и дом не спалит. Логика блондинки, да, но мне в это верится. Так что улыбаемся, Вася, и машем. И пашем. Отдых для моего мозга вреден – слишком многое замечаю и слишком много об увиденном думаю. Пора работать.
Поколебавшись, я разогрела магазинные блины. Грибы, конечно, – это всегда подозрительно, но явно не в них дело. Заварив душицу с мятой и приняв вторую дозу валерьянки, я поужинала, распустила и расчесала влажные волосы, пошарахалась по квартире, недовольно сопя на Муза, но сдалась. Но, прежде чем сесть за книгу, мужественно преодолела первый страх. Зашла в ванную, нерешительно посмотрела на птеродактиля, собралась с духом и протянула к нему руку.
Удивительно, но он – бесплотный для предметов, для меня осязаем... Тёплое крыло дрогнуло от моего прикосновения. Птеродактиль приоткрыл алый глаз, сонно потянулся, фыркнул и вновь вырубился. Я осторожно погладила кожистое крыло. Зачем же ты здесь, чудо красное, откуда взялся?.. Он, естественно, не ответил, только курлыкнул по-птичьи и засопел громче. Я вздохнула и отправилась сходить с ума в книжку. Надо проверить, что родило моё воспалённое воображение, пока я «спала».