— Спасибо, Марам. Подготовь мою белую шелковую накидку с капюшоном. Сегодня будет солнечно, а после обеда я хочу погулять в центральном саду. Говорят, там пассифлора зацвела и запах стоит потрясающий.
— Как прикажете, ханима, — поклонилась служанка.
— Где отец? — Амира встала с пуфика и расправила тунику.
— На западной веранде, ханима.
Кивнув, Амира вышла из покоев и направилась в нужную сторону. Весь их дом был белоснежным как внутри, так и снаружи, только полы были искусно выложены голубой и синей мозаикой, которой также украшались дверные и оконные проемы. Иногда в коридорах встречались небольшие диванчики для отдыха с пестрыми подушками, добавляя красок.
Амира обожала белый цвет и была счастлива, что отец разделяет ее вкусы. На ее смуглой коже в сочетании с черными как ночь волосами белый смотрелся особенно хорошо. А с золотыми украшениями и белыми знаками на лице еще лучше.
Повернув за угол Амира, остановилась у статуи обнаженного мужчины из белого мрамора с золотыми прожилками. Не могла не остановится. Отец купил эту статую года четыре назад и с тех пор Амира каждый раз замирает перед ней и тяжко вздыхает. Статуя была выполнена настолько искусно, что казалась живой. Каждый мускул, все черты лица и тела были настолько идеальны проработаны, что кажется вот еще секунда и мужчина сделает вдох и улыбнется.
— Жаль, что в жизни нет таких мужчин как ты, — прошептала Амира, привычно проведя по холодному предплечью и вложив пальцы в каменную ладонь.
Статуя безмятежно взирала на нее снизу вверх и улыбаться, как и сочувствовать, не собиралась. Вздохнув, Амира продолжила свой путь и скоро вышла на веранду.
Ближе к балкону пол уходил округлыми ступенями вниз, образуя углубление в виде чаши, заваленной яркими подушками, среди которых сидел отец. Самат курил кальян и воздух был пропитан ароматом винограда с легкой горчинкой табака. Всегда только виноград, другие вкусы отец не признавал и для Амиры этот запах всегда ассоциировался именно с ним.
— Присядь Саамира, — тихо произнес Самат, продолжая смотреть в одну точку о чем-то размышляя и выдыхая ароматный дым.
Ой-ой. Если отец назвал ее полным именем, то дело плохо. Просить тот браслет из золота и слоновой кости, который она давно приглядела, сейчас явно не стоит.
Амира стала судорожно вспоминать свои последние траты и покупки, хотя внешне осталась спокойной и грациозно присела на подушку, поджав под себя ноги. Отца таким задумчивым она видела впервые и прерывать его мысли не решилась.