Он точно пришёл в бар не для того, чтобы замутить с тёлочкой и потанцевать. Брюнет говорил очень мало, сдержанно и надменно, он привык к пресмыкающимся вокруг него людям. Из всего этого можно было сделать вывод, что он при деньгах, власти и у него зашкаливает сомнение. Мужчин с таким набором данных в Италии было много, но мало кто мог похвастаться таким арсеналом, как – пренебрежение, холод, безразличие, апатичность и полное игнорирование иерархии власти в Риме, где мой отец Зейд Хегазу занимал самый вверх.
Возможно, именно поэтому меня и потянуло к нему магнитом, это был первый мужчина, кому было наплевать на моё звучное имя.
Брюнет держится за раненый живот, он грозно усмехается, его что-то позабавило, но задумываться сейчас об этом я не хочу. Под водкой вообще трудно анализировать происходящее. Нужно найти Рамолу и Равиля, рядом с ними я буду чувствовать себя спокойнее.
Выхожу из мужского туалета, поправляю растрепавшиеся волосы. Во рту у меня ещё царит вкус губ брюнета, это немного дезориентирует. Я даже касаюсь непроизвольно своих губ, чтобы поверить в то, что случилось.
Конечно, я не ангел и уже целовалась с парнями. Нескольким даже благосклонно разрешила потрогать себя, мне было интересно как моё тело отреагирует на мужскую ласку. Было интересно, волнительно, но ничего схожего с тем, что вытворял Брюнет. Красавчик просто оторвал мне крышу, лишая способность мыслить разумно, он вылизал мне всю гортань, напитав своим вкусом и заставляя теперь при каждом сглатывании слюны вспоминать о поцелуе с ним.
Про его руки во мне – я вообще молчу. Не хочу вспоминать. Думать.
От адреналина до сих пор в ушах звенит. Мужчина позволял себе такое, что никто другой не позволял. Это вызвало во мне такой ураган эмоций, что я не скоро успокоюсь. Если я во время не протрезвела, то точно бы с жаром приняла его дружка на всю длину в себя и если быть честно на едине с собой, то вряд ли бы жалела. Лучше лишиться невинности с жарким красавчиком в туалете, испытывая оргазмы, чем неловко скрипеть кроватью с неумелым сынком дипломата.
Жаль, что мама вложила в моё воспитание столько сил. Если бы она меньше мне повторяла про честь и достоинство, то возможно я была бы более легкомысленной и не задумывалась о таких вещах.
Ищу взглядом Рамолу, нахожу подругу у бара, старательно отвлекающую Равиля. У охранника лицо светится, когда он слушает её, ему явно подруга нравится, он прямо тает при виде её кручения перед ним. Рамола многим нравится по миллиону причину. Я всегда считала подругу женским идеалом и восхищалась ей.