Заходили ходуном старые ступеньки, и я едва успела спалить последние следы ритуала.
– Чали? – а вот радости хозяина верить хотелось. Как и его удивлению. – Когда ты вернулась?
– Недавно, – я обернулась через плечо и ровно сказала: – Озеро чисто. Никаких чудовищ, клянусь памятью, там нет. Они не с озера пришли. Они ждали в городе и устроили ту... панику. И жены у тебя тоже нет. Прости, чалир. Не поняла сразу, что рядом с тобой в чужом обличье жила одна из тех знающих, что сорвали ярмарку.
– А я говорила, – раздалось сверху скрипучее. – Говорила, что эта тварь – не Зарна. А ты не поверил, дурачьё.
Хозяин постоялого двора грузно плюхнулся на ступеньку, а позади него, закутанная в лоскутное одеяло, показалась старуха, древняя, как солнце Шамира. И я сочла за лучшее сбежать. Когда хладнокровные выясняют отношения – это хуже стихийного бедствия. Да и всё, зачем пришла, я сделала.
– Не поминайте лихом, – я накинула на голову капюшон. – Я не вернусь.
И сбежала, окунувшись в заснеженное утро.
Постояв на крыльце и переведя дух, я оглянулась: новая тень следовала за мной шаг в шаг, невидимая для других. И уже указывала направление поисков. Приблизительное, но всё-таки. Осталось дождаться Вёртку и добраться до зимника. Солнечная долина – самая крупная и многолюдная из окрестных, здесь обязательно должен быть хоть один знающий, работающий с чарами морозов и снегов. Община на этом настаивала.
Острог понемногу просыпался. Выползали на улицы люди с лопатами, санками и песнями, над домами затемнели дымки, откуда-то потянуло медовым травяным чаем и горячей сдобой. Я расправила плечи, спустилась с крыльца и побрела по улочке на запах еды. Перекусить, пособирать сплетни и слухи – вдруг кто-то решит, несмотря на погоду, тронуться в путь...
Вёртка вернулась, когда я доедала рыбную похлебку и снова размышляла о внезапной зиме. Тёплое тельце пощекотало спину, привычно кольнуло в копчик, и я выпрямилась, вслушалась в шелестящую речь своей спутницы. Зимник – в дне пути отсюда, в Солнцеясном. А добраться туда можно с помощью местного лихача по прозвищу Норов. Правда, прежде его надобно протрезвить, да и монет он берёт немало... Но для такого дела я ни заклятий не пожалею, ни денег.
Купив в дорогу булочек и чаю, я отправилась на поиски лихача. Краем уха слушала объяснения Вёртки, интуитивно сворачивала в нужные переулки, но думала о другом.