Безусловно, я не сделаю этого. Я вообще не понимаю, что мы делаем на танцполе, потому что наша поза сомнительно напоминает танец, когда вокруг все отрываются под стандартный клубняк. Мы выглядим странно, с учетом того, что мои руки у него на шее, а его — висят вдоль корпуса, не касаясь меня нигде.
— Мы… кхм… — Сглатываю, стараясь унять сухость во рту. — Танцуем? —Приподнимаю лицо, чтобы посмотреть на парня, бегающего глазами по кому угодно, но игнорирующего меня.
Я надеюсь, он меня услышал. Во всяком случае, касание моих слов он должен почувствовать своим подбородком, поскольку с двух сторон нас жмут тела, а между нашими не протиснется даже луч стробоскопа.
Игнатов услышал, медленно опуская глаза и врезаясь ими в мои.
— А на что это похоже? — выдыхает он.
Опять?!
Он опять ведет себя как паршивец, задавая вопросы вместо ответов? Когда он успел стать таким заносчивым?! Разве этому учат на медицинском?!
— Это похоже на то, что ты меня попросту выдернул из-за стола! — Я завожусь. Он начинает меня раздражать сильнее, чем Юра. Тому хотя бы простительно, у него на лице написано то, что он выдает ртом, а этот… Этот бесит. Этот запускает бессознательные процессы, которые я не могу растолковать и обозначить.
— Может быть… — неопределённо пожимает плечами Стёпа.
В его интонации ничего нет. Его односложные ответы мне ни о чем не говорят, и это холодное равнодушие действует на меня, как хлыст на коня. Рядом с ним я становлюсь неуравновешенной.
— Может быть? — переспрашиваю, прищуриваясь. Достал! Как же он меня достал! Дергаю руками, но этот упрямец резко выбрасывает свои и не дает мне этого сделать. — Отпусти! Кажется, ты собирался домой? Так иди!
Мои смешные потуги по спасению своих рук и нервов ни к чему не приводят. Я обездвижена силой и ростом друга детства, который сам себе противоречит: видеть меня он не рад, а вжимает в себя, как любимую нательную майку.
— Я помню, куда собирался. И мы едем вместе. — Стёпа перехватывает меня за одну руку. — Отвезу тебя домой.
Я сейчас не ослышалась?
Торможу пятками и врезаюсь в пол.
— Ты сейчас так неудачно пошутил? — ору, перекрикивая басы, когда Степан оборачивается и вопросительно выгибает бровь.
— Нет. Я предельно серьезен.
Я вспыхиваю от такой наглости и выдергиваю из захвата свою руку, применяя прием из каратэ по мышечной памяти.