- Да, конечно, господа. Прошу, - позволила графиня и, открыв дверь шире, призвала: - Антон Максимович, пожалуйста, организуйте столик возле дивана. Господам от государя потребуется писать документы, - при этом мама не упустила момента сердито глянуть на меня и полушепотом спросить: - Это вы с Талией успели?
- С Талией Евклидовной Евстафьевой, - подтвердил виконт Костромин, видимо отличавшийся хорошим слухом, и добавил: - Мы как раз только что от нее. Занятный разговор был. Такое нам наговорила, что теперь не знаем, что и думать. Получается, дело ваше вовсе не простое.
Мама побледнела и опустилась в кресло. А мне оставалось гадать, что такого могла наговорить баронесса. Скрывать от имперской канцелярии мне было нечего: угон виманы у барона Веселова – чистой воды шалость, раз сам Веселов не имел ко мне претензий. Гонки над улицами столицы с опасным пилотированием – тоже мелочь, поскольку не повлекли никаких серьезных последствий. За такое могут наказать лишь простолюдина и то не слишком обременительным штрафом. А погром в «Ржавом Париже» - это как бы самооборона. Уж ни один человек в здравом уме не поверит, будто я этакий нехороший, накинулся на толпу ребяток с сомнительной репутацией и отделал их. По всем этим пунктам у меня не было никакого беспокойства, если не считать падения Лиса с виманы – вот здесь уже могли как-то повернуть против меня и присудить не более чем штраф, да взыскать сумму оплаты его лечения. Ах, да, мы бедного Лиса пытали прямо в больничной палате. Может здесь фантазия госпожи Евстафьевой разыгралась каким-то особым образом, и она наговорила того, чего не происходило. В общем, мне стало очень любопытно, поэтому я не стал садиться в кресло, придвинул стул и сел на него так, чтобы оказаться ближе к служителям имперского надзора и поглядывать, что будет писать виконт Костромин на листках с канцелярским гербом.
- Можно я вас, Александр Петрович, спрошу прямо. Совершенно прямо об одном не дающем нам покоя вопросе, - Захаров прищурился, глядя на меня, и как ни странно, на глазах его проступила улыбка. – Вот если бы вы еще честно ответили, то очень бы облегчили нам это разбирательство, оказавшееся на редкость непростым.
- Ну так, спрашивайте, Иван Ильич. Буду очень рад помочь вам, - согласится я и достал из кармана коробочку «Никольских». – Желаете немного подымить, господа?