Тяжело вздыхаю и смотрю на свои никчемные ноги, без дела стоящие на подставке.
— Очень понравился сюрприз, — признаюсь тихо. — Я, правда, не думала, что ты всю клумбу срежешь.
Мы заходим в лифт, как только металлические створки закрываются, Тайлер присаживается на корточки сбоку от меня, кладет руку на подлокотник кресла и смотрит загадочно.
В кабине резко заканчивается воздух, легкие слипаются. Смотрю на задумчивого парня и ощущаю, как болезненно сжимается мое сердце. Его запах, его теплое дыхание, его еле уловимая ухмылка – все заставляет мои внутренности трепетать.
— Если честно, я увлекся, когда начал срезать цветы, — шепчет и не отводит пристального взгляда, — о тебе думал.
— Скажешь тоже, — ядовито хмыкаю и показательно отворачиваюсь от него, стараясь сохранять спокойствие.
*****
После занятий я ответственно отправляюсь на исправительные работы. Замечаю Тайлера, сидящего на земле и прохлаждающегося в тени. Проезжаю мимо него и делаю вид, что не замечаю его. Надо же было сморозить такую глупость в лифте. Увлекся он, ага, прям я так и поверила.
На горизонте появляется миссис Прайс с несколькими ящиками маленьких саженцев, а еще она умудряется нести все необходимые инструменты. Такая женщина и коня на скаку остановит.
Я пытаюсь ближе подъехать к клумбе, но мое кресло не позволяет дотянуться до земли, я даже не знаю, как я смогу работать в таком неудобном положении.
— Помочь? — раздается за моей спиной, и я оборачиваюсь.
— Помоги, — смотрю на Тайлера и добавляю тихо, — пожалуйста.
Он аккуратно берет меня на руки и опускает на землю, сам же садится на бордюр.
— Тай, ты в садовники заделался что ли? — мимо нас проходят парни, весело ржут и присвистывают, специально издеваются над Никсоном, отчего он недовольно цокает и посылает им факи.
Парни снова громко гогочут.
Да уж, показательная порка для него удалась.
Миссис Прайс быстро рассказывает как сажать цветы, бурчит себе практически под нос, ничего не расслышать. Все еще обижается, надо будет ее как-нибудь задобрить. Приказывает засадить сегодня лишь половину клумбы, после чего мы можем быть свободны, естественно, до завтра, а сама уходит, оставляя нас одних.
Я усердно ковыряюсь в рыхлой земле, а Никсон продолжает сидеть ко мне спиной и даже не шевелится.
— Тай, хватит прохлаждаться, давай работай, — говорю с упреком и провожу рукой по лбу, убирая растрепавшиеся прядки.