Я не находила себе места от тревоги. Ощущение безысходности сводило с ума. Если Данила заберет Анечку, то… Что тогда? Что мне делать тогда?
- Ну что ты целыми днями плачешь? - спросила мама, зайдя в комнату. - Ребенок видит, чувствует. Ты же ломаешь ей психику.
- Я не знаю, что делать, мам, - я качнула головой. - Не знаю.
Анечка завозилась, прося спустить ее с колен. С каждым днем малышка все увереннее держалась на ногах. С замиранием сердца я ждала ее первых самостоятельных шагов. Как же быстро она растет…
- А я тебе говорила, что делать и не раз. Но ты же меня не слушаешь! Никогда не слушаешь.
- Я не понимаю, как ты можешь предлагать мне вернуться к нему, мама? После всего, что он сделал и делает…
- А что такого Даня сделал, скажи, пожалуйста? Ну, оступился, ну бывает. Ты сама виновата. О муже тоже надо думать, не только о ребенке. А ты что? Год назад считай родила, а фигура как была поплывшей, так и осталась…
- Хватит, я тебя прошу, мама! Как ты можешь быть такой жестокой?
- Жестокой? Я не жестокая, я справедливая. Жестокой жизнь к тебе будет, если за ум не возьмешся. Мужчина на такое идет, чтоб тебя вернуть, несмотря ни на что, а ты все носом воротишь. А мог бы уйти с концами, как твой отец и все!
- То есть ты считаешь, что Дан прав? Прав, угрожая забрать Анечку?
- А что еще ему делать? По-хорошему же ты не хочешь. Да и раз уж ты твердо решила уходить,то, - она сделала паузу, - что такого, если заберет? Деньги у него есть, няню наймет. Видеться вы будете. А ты так сможешь свою личную жизнь устроить, пока не совсем старая еще. Если б мне твой отец предложил такое, я бы ни минуты не сомневалась.
- Я просто не могу поверить…
- А ты поверь! И лучше сейчас, чем когда такой, как я, будешь. Старой и никому не нужной. Запомни - ребенок, это оторванный ломоть. Вырастет и поминай как звали. Заявляться будет, только если ему что-то от тебя надо, да изредка копейку с барского плеча кидать.
- То есть я, по-твоему….
- А что скажешь не так?
- Я тебе всегда всем, чем могла помогала, мама. Тебе и бабушке. Деньги давала…
- Ой, давала она. Давай еще попрекни мать куском хлеба!
Я закрыла лицо руками. Казалось, что на плечах лежала бетонная плита и с каждой секундой она становилась все тяжелее и тяжелее, грозя раздавить.
- И, кстати, Маш. Начинала бы ты подыскивать себе квартиру, - сквозь грохот пульса в ушах донесся голос мамы. - Я тебя сама вырастила, всю жизнь на это положила. А на старости лет хочу в тишине покое побыть. И так пашу вон, как проклятая, хоть уже давно отдыхать пора. Домой прихожу - тут крики, визги. Да еще и ты чуть не каждый день куда-то мотаешься, а на меня ребенка скидываешь.