— Трупы скидывать в пропасть? — Вопрос Шулима сбил меня с
подсчёта потерь врага.
— Нет, пусть лежат. Когда хетты пойдут во вторую атаку, они
будут мешать им соблюдать строй. — Продолжил подсчёт, стараясь не
наступать на убитых. В итоге получилось, что убито двести тридцать
один человек, с учётом двадцати тяжелораненых, которых добили из
милосердия. В пропасть сбросили лишь обгоревших, запах горелого
человеческого мяса выворачивал наружу.
Из собранных стрел на поле боя лишь половина годилась для
повторного применения. Ещё один такой штурм и мы останемся
практически без стрел. Помощь от Шутарны в виде подкрепления, стрел
и припасов еды, я ждал уже завтра. Это при условии, что мы отобьём
второй штурм в случае атаки хеттов. Планируя захват Нарриша, я не
учел многого: отвага хеттов и их количество поражало.
Лекарей, как таковых, у хурритов не было: умудрённые годами
воины и бабушки лечили все травами. Одну из таких целительниц мы с
Адой посетили в Вешикоане. Весь потолок старухи был увешан связками
трав с различными запахами. Ада даже расчихалась и вскочила пулей
наружу, забыв зачем пришла. Старухи в основном врачевали женские
болезни, а старики лечили ранения, полученные в битвах и поединках.
Был такой знахарь и в моём войске, точнее с лучниками Супимата.
Одноглазый старик с высохшим лицом, обходил раненых воинов,
прикладывая травы к ранам и накладывая повязки.
Шулим привёл его ко мне, я и забыл про царапину на щеке, но
эламит решил перестраховаться. Одноглазый выудил из своего
холщового мешка листок растения, подозрительно похожий на
подорожник, плюнул на него и налепил мне на щеку со словами:
— Быстро заживёт.
Рана Этаби оказалась серьёзной, одноглазый бормотал себе под
нос, ковыряясь в плече моего друга остриём ножа. Этаби долго
сдерживался, но под конец двинул старика по темени:
— Ты хуже хатта, этого гнусного племени от ослицы и шакала.
Знахарь не обиделся на тычок, лишь ощерил жёлтые зубы:
— Нельзя работать рукой, надо чтобы зажило, — ловко наложив
повязку, предварительно напихав в рану курдючного жира, одноглазый
поспешил к раненым.
Остывая от боя, хурриты, устав ликовать, занялись насущным:
горели костры, варилась похлёбка, кое-где воины даже затянули
победную песню, прославляя свои победы и понося врага.
— Шулим, найди все запасы «чараг» и спрячь в моём доме. Возьми с
собой воинов, но не иди на конфликт с лучниками Супимата. Встал
вопрос, что делать с убитыми хурритами: на родине павших в бою
складывали в специальный склеп. Годы превращали трупы в скелет,
подростков специально водили в такие склепы, чтобы они могли
лицезреть героев. Умерших не в бою, хурриты хоронили, устанавливая
вместо надгробья камень с выбитым клинообразным письмом.