Из угла донеслось громкое обречённое рычание, побудив меня с надеждой приподнять голову и принять такое лежачее положение, при котором будет удобно смотреть на дракона.
- Ты когда-нибудь затыкаешься? – заспанно поинтересовался Артамон.
- Когда сплю – точно, - поразмыслив, кивнула я.
- Вообще-то я положил тебя на шкаф именно для того, чтобы ты заснула, - медово-карамельные глаза открылись так медленно, что я увидела, как смыкались-размыкались вторые вертикальные веки под горизонтальными. Мне нестерпимо захотелось потыкать в это чудо драконьих глаз пальцем.
Не подозревая о моих бессовестных желаниях, Артамон продолжил:
- Тем более что в данном мире как раз время сна.
- Откуда знаешь? – полюбопытствовала.
- Уже успел прощупать грани пространства после перемещения. Кстати, приземление здесь ты мне обеспечила жёсткое.
- Я, правда-правда, не хотела тебя призывать, - пустилась в извинения. – Сними меня уже отсюда, пожалуйста.
- Сейчас, подожди немного, - прорычал дракон. – Я, наконец, привык к здешнему ощущению магии.
Что означали его слова мне довелось узнать довольно скоро: когда золотое тело поднялось, изогнулось, насколько позволяло маленькое для него пространство библиотеки, и преобразилось в...
- Ох, ты ж мать честная! – воскликнула я, подскочив на шкафу. – А ты сможешь сделать мне массаж?
Язык мой – враг мой… Потому что едва мне удалось разговорить Артамона, как он снова затих, разве что теперь мне было чем заняться: рассмотреть его новый горячий облик. Только горячий не в прямом драконьем смысле, а в переносном – знакомом человеческом. Потому что дракон перевоплотился в человека!
Внизу, на том месте, где дремало величественное создание, стоял молодой мужчина в красных одеждах. С высоты моего положения, не имея возможности прикоснуться к ткани, я всё равно оценила дороговизну его рубашки, ткань которой выглядела плотной, как бархат, и блеск пуговиц, на которые должны были цепляться пришитые петельки. Рукава рубашки были закатаны, как если бы ему было жарко, и открывали бледные руки с длинными пальцами. Не слишком накачанные, как мне и нравилось. Волосы у Артамона были золотые и длинные, собранные в косу. Послушанием они не отличались: пряди спадали на лицо, выбивались из плетения и вились.
- Да ты красавчик, Артамон! – одарила я комплиментом своего очеловечившегося фамильяра. – Теперь принципиально буду называть тебя, как угодно, но не кошмариком, даже когда снова станешь большим и крылатым!