Кажется, что внутри комнаты появляется ветер и обдувает мои плечи, настолько холодно становится, будто кристаллики льда укрывают кожу. Я чувствую взгляды, направленные в спину.
- Я тоже пойду, - бросает Геррук, и я слышу скрип ножек кресла об пол. Он быстро встает.
Открываю двери, и стражники расступаются, видя мое мрачное лицо и стеклянные глаза, за которыми собрались невыплаканные слезы – под глазами образовались колодцы, переполненные солеными слезинками.
Принц догоняет меня в коридоре. Хочется убежать подальше, забаррикадировать дверь и бухнуться в подушку лицом, укрываясь теплым одеялом.
- Стой, Делва, перестань бежать, - слышу его голос и ускоряю шаг.
Нет никаких сил на разговор с ним. Нет желания играть и притворяться перед ним, теперь уж точно. Какое-то время мне лучше не видеть его.
Собираюсь завернуть в поворот, но передо мной вырастает тень Геррука и мускулистая рука упирается в стену, блокируя мне дорогу. Хочется расплакаться и ударить руку, бить, пока вся боль не выплеснется, но я сдерживаюсь.
Он выглядит таким взведенным, что, кажется, точно схватит меня обеими руками даже если сорвусь с места и попытаюсь бежать.
- Пропусти, - тихо прошу, поднимая на него взгляд из-под бровей.
На дне его зрачков плещется вина и злость. Лицо бледное, ноздри быстро раздуваются.
- Нет. Ты не так поняла слова Талиаса. Я не бросался забывать Луну с первой встречной, все вышло случайно. По пьяни. Да бля, я почти ничего не помню!
- Тебе не кажется, что извиняться надо не передо мной? – спрашиваю, прищурившись. – Мне вообще все равно. Пропусти.
- Я знаю, - выдыхает он через зубы и зарывается рукой в волосы, - знаю, но той, перед которой извиняться надо больше не существует. Ее просто нет. Нигде. Она умерла, - говорит и голос звучит так обреченно, что под ребрами начинается какое-то шевеление.
- Это все не мое дело, Геррук, - стараюсь говорить твердо, но голос звучит теперь порядком мягче.
И взглядом не выходит показывать злость. Черт. Проклинаю себя за мягкотелость.
- Твое, - он впивается в меня пронизывающим взглядом, - ты совсем не такая, как я думал. До изгнания я видел тебя всего несколько раз и был очень молодым, но сейчас все не так. Я могу многое тебе дать, и я никогда не подниму на тебя руку, как мой отец. Мои вспышки ярости они… никогда не направлены на женщин.