Нелепая болтовня дракона приводит меня в чувство, и я вспоминаю, почему так злилась.
Подхожу к нему и вопросительно смотрю.
– Кхм, – дракон откашливается, и я с удивлением замечаю его смущение. Это что-то новенькое. – Мне надо отлучиться.
– В туалет, что ли, хочешь? – Дракон закатывает глаза.
– Ну, зачем так резко?
– Прости, я не знала, что драконы такие чувствительные. Дай посмотрю, как там твои раны.
Откидываю простынь и осторожно отодвигаю перевязочную ткань.
– Раны плохо затягиваются. Тебе нельзя подниматься, иначе они вновь откроются. Я могу принести…
– Нет, – дракон прищуривает глаза и упрямо смотрит на меня. – Либо помоги, либо я сам.
Гордость. Додумалась тоже предложить такое мужчине.
– Хорошо, – с недовольством вздыхаю. – Но тебе нужно чем-то прикрыть это. – Киваю на его пах.
Бровь дракона ползёт вверх.
– Это? Зачем прятать красоту?
Не обращаю внимания на дракона и иду наверх. Может, найду что-то, чем прикрыть бесстыдство.
Роюсь в шкафу, но ничего подходящего по размеру не нахожу. Только одни бесформенные штаны. Я в них, конечно, утону, но для дракона они будут маловаты.
Всё же беру их и спускаюсь вниз.
Врезаюсь взглядом в Эйдена и замираю…
Эйден стоит на своих двоих, символически прикрываясь простыней.
– Ты совсем рехнулся? – воплю я. – Зачем сам поднялся?
Эйден оборачивается, замечаю ухмылку на его губах. Подхожу к нему
и первым делом смотрю на перебинтованную грудь. Отмечаю её мощность
и рельефность.
А он сильный и хорошо сложен.
Протягиваю ему штаны. Дракон скептически их рассматривает.
– Ты издеваешься? – Переводит на меня возмущенный взгляд.
Даже не пытаюсь скрыть ехидную улыбку.
– Нет, это единственная одежда, которую я смогла здесь отыскать.
– Тогда я голым останусь!
– Нет! – взвизгиваю я.
– Не волнуйся, я не простужусь, – издевается дракон. – А, может, моя нагота заставляет твоё сердечко стучать чаще? – Эйден делает шаг ко мне, я отступаю.
– Не неси ерунды, – одёргиваю наглого дракона.
– Может, у тебя есть возлюбленный?
Молчу и со злостью смотрю на наглеца.
– Не твоё дело.
– Впрочем, не важно, всё равно его образ поблекнет на моём фоне.
Тихо бешусь от ярости и отворачиваюсь.
Слышу шорох отброшенной простыни и неудержимо краснею.
– Если любопытно, то можешь повернуться и посмотреть.
– Всевышняя. В чём же я так провинилась, что ты наслала чешуйчатую кару на мою голову? – шепчу я в отчаянии.