— Зато есть мёд, и должны быть
прополис, маточное молочко и куча других вещей, которые могут
помочь Добрану сбить жар и восстановить силы.
Сказав это, я поднял мальчишку,
поудобнее взял его и пошёл в сторону пасеки. Ясна последовала за
мной.
Дошли минут за двадцать. Дом
пасечника стоял у самой дороги, возле него расположились несколько
хозяйственных построек: сараи, навесы, мёдник, а за невысоким
забором, окружавшим двор, стояли колоды — пчелиные дома,
выдолбленные в цельных брёвнах. Они ровными рядами уходили в
цветущие поля.
На нашу удачу пасечник был дома —
стоял во дворе и чинил какое-то хитрое деревянное устройство. Мы
подошли к калитке, и я крикнул:
— Добра и света тебе, добрый
человек!
Пасечник посмотрел на нас, положил на
землю то, что чинил, подошёл к нам, с интересом осмотрел нас всех
по очереди и ответил:
— И вам добра и света, люди добрые!
Куда путь держите?
— Шли в Дольничи, — сказал я. — Но
наш младший брат занемог, сознание потерял, жар его пробил, вот мы
сюда и направились в надежде, что на пасеке найдётся чем ему
помочь.
— Чем помочь, есть: я из мёда и
прополиса настойки лечебные делаю, жена у меня травы в полях
собирает для одной лекарки из Дольничей, многое для себя оставляет,
— произнёс пасечник и посмотрел на меня так выразительно, что я без
проблем смог прочитать в его глазах всё, что он недоговорил.
— Нам есть чем заплатить, — ответил я
на незаданный вслух вопрос. — У нас достаточно денег. Более чем
достаточно. Не обращай внимания на наш вид, мы путешествуем,
смотрим мир и специально так оделись, чтобы не привлекать
грабителей.
Объяснение не выдерживало никакой
критики, и пасечник ему, похоже, не поверил. Поэтому я быстро
достал из мешка пять печатей и протянул их пчеловоду.
— Держи, это для начала, — сказал я.
— Как только брату станет лучше, и он придёт в себя, получишь
ещё.
— Ему станет лучше! — заверил меня
пасечник, забирая деньги и отворяя калитку, а его вмиг изменившееся
лицо стало олицетворением гостеприимства. — Сейчас я позову жену, и
она займётся лечением вашего брата, а вас покормит. Как вас
величать?
— Меня Долгоем, — ответил я. —
Братьев — Любором и Смыком.
— Я Любор, — тут же сказала Ясна, не
захотевшая, чтобы её называли именем слуги.
— А меня Будутой кличут, —
представился пасечник и расплылся в улыбке. — А жену мою
Вупной.