И заявив это, она вышла из гостиной, громко хлопнув дверью.
4. Глава 4
С бароном Маруани мы встретились возле церкви после мессы. Я видела его и во время службы, но надеялась, что он не решится ко мне подойти. Это было мое первое появление в храме после заполонивших нашу округу сплетен обо мне, и я видела обращенные ко мне со всех сторон взгляды и слышала шепотки за спиной.
– Ты слышишь? – прошипела мачеха мне прямо в ухо. – И эти слухи не утихнут и после вашей с графом свадьбы. Если тебе на это наплевать, то подумай хотя бы о своем будущем муже. Ты хочешь взвалить на него непосильную ношу. Мужчины очень чувствительны к таким разговорам. Он никогда не сможет тебя простить.
В том, что она говорила, было здравое звено. Но де Валенсо знал, на что шел. Он уже имел сомнительное удовольствие слышать всё то, что говорилось обо мне, и если после этого он всё-таки согласился на брак со мной, то это был именно его выбор. К тому же, я надеялась, что большую часть времени он будет проводить в столице, а уж кому-кому, а парижанам было абсолютно наплевать на то, что говорилось в далекой провинции о какой-то графине.
С этой умиротворяющей мыслью я и подошла за благословением к святому отцу, и он без малейших сомнений дал мне его, чем вызвал очередной всплеск негодования среди своей паствы.
Чтобы не слышать их возмущенные пересуды, я вышла на улицу, не дождавшись Эмму и Генриетту, но сделала только хуже. Потому что как только я спустилась с крыльца, я услышала вкрадчивый голос Маруани.
– Счастлив видеть вас, мадемуазель Бушар! – он отвесил мне низкий поклон, на который я ответила скупым кивком.
Я хотела повернуть назад, но барон быстро взбежал по ступенькам и преградил мне путь.
– Давайте поговорим, мадемуазель! Я прошу всего лишь выслушать меня!
– Мне кажется, сударь, вы наговорили уже столько всего, что вряд ли сумеете сказать мне что-то новое.
– Не будь те столь строги, мадемуазель! – воскликнул он. – Тем более, что это не в ваших интересах. Чем дольше вы будете отказываться меня выслушать, тем больше внимания мы привлечем. А этого, думаю, вам совсем не хочется.
Я горько рассмеялась:
– Вы уже довольно постарались, ваша милость, и именно благодаря вам мое имя облито такой грязью, от которой мне никогда уже не отмыться. Неужели, вам этого мало?