– Ты говоришь – душа зверя, – с сомнением сказал Ильмо. – Не тело. А я видел волчьи следы.
– Говорят, есть и третий вид оборотней – вервольфы, – подумав, продолжал Аке. – Я кое-что слыхал о них в Саксе. Их там боятся до смерти и лишний раз не поминают, чтобы не накликать. Вервольф уже не человек и не зверь, а нечто среднее – то ли чудовище, то ли демон. Его создают черные маги для своих надобностей. Говорят, убить его почти невозможно, разве только серебром…
– Брр! Одно утешает – Сакса отсюда далеко…
Йокахайнен вдруг резко шевельнулся.
– Тсс! – прошипел он. – Он приближается!
И тут снаружи раздался вой. Жуткий, заунывный. От него леденело в животе и ёкало сердце. Любое живое существо, услышав такой вой, безошибочно узнало бы голос своей смерти. Вой длился и длился, а горное эхо усиливало его и разносило по перелескам. Казалось, даже пламя в очаге дрогнуло и потускнело. Мерцающий отсвет упал на побледневшие лица.
– Вот и он, – пробормотал Аке. – Легок на помине.
Все умолкли, протягивая руки к заранее приготовленному оружию. Йокахайнен снял с плеча новое кантеле, что дал ему в путь Вяйно, и быстро подкрутил колки. Ильмо положил стрелу на тетиву. Ахти вытянул из ножен меч, Аке сжал в руке секиру. Калли отложил недомытый горшок и взял стоящее у стенки охотничье копьецо.
– Открой дверь! – прошептал ему Ахти.
Дверь со скрипом распахнулась. Снаружи была только сырая чернота.
– Приготовиться! – приказал Ахти.
Все затаили дыхание. Вой отзвучал, и больше снаружи не доносилось ни звука.
– Он вошел за метки, – сообщил Йокахайнен. – А сейчас остановился прямо перед дверью, шагах в двадцати…
Текли мгновения, но ничего не происходило.
– Ежели этот волк не круглый дурак, он внутрь не полезет, – прошептал Калли. – Теперь будет болтаться вокруг, пока у нас не кончатся припасы. Чувствую, мы тут долго просидим…
Неожиданно Аке шагнул к двери и что-то крикнул на своем языке.
Лес затих… И вдруг из темноты, так близко, что варг шарахнулся от дверного проема, донесся низкий рычащий голос.
– Думаю, это ульфхеднар, – прошептал Аке. – Я это заподозрил, еще когда увидел молот Таара. Если он может говорить, значит, он еще не оборотился, и, может, мы с ним договоримся. Или успеем скрутить…
– Что он сказал? – спросил Йокахайнен. – И что это за язык?