Я очень боюсь остаться один на один с бабушкой Алмазова. До сих пор помню её впечатляющее выступление в «Андрвис» и разнос, который она устроила. Но, как выяснилось, боялась я совершенно зря.
− Как тебе мой внук? – без экивоков, тоном, почти как говорит Андриан, задала вопрос бабушка, и я покраснела.
Мучительно. Даже по шее краска полилась, хорошо хоть платок спасает. Я вновь закуталась в него плотно-плотно. Так растерялась, что не нашла ничего лучше, как выпалить:
− Он хороший!
Оу, Ксания-я… С досады хочется стукнуть себя ладонью по лбу. Нашла, что сказать! И кому. Родной бабушке Андриана, почти единственной, к кому он прислушивается и уважает. Наверняка, та ждала от меня чего-то более… конструктивного. Но что я могу сказать, если жених является самим Алмазовым?! Не сообщать же бабушке, что её драгоценный внук – деспот, каких поискать. Красивущий, слов нет. Но деспот. И характер у него не просто не сахар, даром что сладкого не ест. А дикая перечная смесь. Хороший – это ещё комплимент для него.
Но женщина лукаво улыбается, глядя на моё раздосадованное лицо.
− Искренняя реакция! Рада, что Андриан воспринимается тобой… хорошим. Но неужели это всё?
Она поддразнивает, приподнимая бровь, и что-то в её улыбке есть нечто такое, отчего я расслабляюсь.
− Ну-у… Он очень умный, − тяну, вспоминая «Андрвис» и то, как Зазнайка им управляет. Что бы ещё такого сказать. – Он отличный руководитель. На фирме у него все ходят по струнке.
Бабушка продолжает улыбаться, безмолвно поощряя. Давая высказаться.
− Деловой, собранный. С уравновешенностью у него, правда, проблемы, но зато он умеет излагать свои мысли так, что каждому понятно. Прямо вот очень понятно! Доносит до печёнок. Ещё он настойчивый.
Меня снова понесло. Мысли летели вперёд так, что не поймаешь. И, как это бывает со мной в моменты волнения, высказывались прежде, чем я успевала осознать их суть.
− Правда-правда! Очень настойчивый. – Я незаметно покосилась на платок, чтобы бабушка не узнала, какую именно настойчивость проявлял её внук. Он и психологический шантаж освоил в полной мере. Как-то неприметно я перешла с рабочих качеств Алмазова на личностные. – И за эту настойчивость его хочется иногда прибить! Простите, пожалуйста, − повинилась я за излишне кровожадные мысли. – Периодически он доводит меня до белого каления! Последнее время его внимание до того настырно, что я мечтаю взять тарелку и разбить об его голову! Ой…