У меня тоже терпение, как хрупкий сосуд. Недовольство декана явилось последней каплей. Я бросила вилку на стол.
— Я бы сдала, если бы не придирки этого ди’Шадэ!
И рассказала все без утайки, в том числе и об участии в этом деле старосты. Но чтобы пронять дей’Ханта, обе луны должны упасть на землю.
— Ты отпросилась у меня на последний день учебы перед праздниками, так?
Я вынуждена была кивнуть. Серые глаза напротив приобрели знакомый стальной блеск.
— Обещала, что все выучишь к зачетам, правда? Но не выучила. Кто же тебе виноват в провале? И причем тут Морвейн и ди’Шадэ?
Ну, что тут скажешь? Ловко все выкрутил! Да, получается, я недоучила, не выполнила обещание. Виновата, но разве преподаватель прав, что пошел на принцип?
— Значит, так. Две отработки в библиотеке с четырех до восьми. Плюс, жду тебя каждое утро на тренировочном поле, будешь тренировать усидчивость и прилежание.
А вот это уже садизм! Но спорить с дей’Хантом себе во вред. Я мрачно кивнула, глядя, как второй мой пирожок исчезает в кармане боевика.
— А пересдачу магматематики мне назначат?
— Сама договаривайся с ди’Шадэ, — жестко бросил декан и быстро покинул столовую.
Мне захотелось жалобно заскулить. Забиться под одеяло с головой. Обнять Нико и прижаться к его теплой груди. И все это одновременно. Но я спокойно закончила обедать, а после достала маговизор и отправила сообщение на имя своего друга: «Ты занят? Нужен совет. Если можешь, приходи на наше место через десять минут».
9. 9
Есть в центральном сквере, в стороне от людных аллей, уединённые уголки, где приятно посидеть в тишине, поваляться с книжкой на мягкой траве, наконец просто погрустить или помечтать. В минуты, когда мир кажется враждебным (а такое нередко случается, к сожалению), я бегу сюда. Не прячусь, нет. Просто чтобы обрести силы к борьбе, требуется вначале привести мысли в порядок. Зеленая прохлада моего тайного убежища располагает к этому.
Парк, наполненный особой тишиной, которую лишь подчёркивают шорох листвы да птичьи трели, действует на меня словно успокоительное снадобье. Вот и сейчас стоило оказаться на крохотной полянке за высокой живой изгородью из цветущего кустарника, опуститься на мраморную скамью, вдохнуть влажный, наполненный благоуханием воздух, как тревога, близкая к панике, уступила место сосредоточенности в поиске решения.