— Вы не запомнили второго участника происшествия? — спросил он вот уже в третий раз.
Голова раскалывалась, в ушах гудело, и каждый громкой звук отдавался пульсирующей болью. Я происходящее воспринимал рывками. Как в стоп-кадре.
— Нет, — попробовал покачать головой, но тут же оставил эту затею. Слишком болезненно.
— Вы должны будете дать показания, — сказал блюститель закона, нахмурившись.
— Не сейчас, — возразил ему фельдшер, — у пострадавшего сотрясение и сильные ушибы. Мы заберем его в больницу.
— Я могу поехать с ним? — спросила супруга. — Я его жена.
— Конечно, — согласился фельдшер и посмотрел на меня виновато. — Обезболивающее я вам сейчас дать не могу. Сперва должен осмотреть доктор. Потерпите?
«Почти всю жизнь только это и делаю», — хотелось сказать мне. Но я промолчал. Мужчины не плачут, не жалуются, не впадают в истерику. Даже если боль в груди рвет на части. Даже если она вовсе не из-за физических повреждений. Мужчина должен быть как скала. И я старался. Я правда-правда очень старался.
3. 3
Почти весь путь в больницу прошел как в тумане. Света сидела рядом в машине скорой помощи и ни на мгновение не отпускала моей руки. А я не мог разобраться, от чего мне тошно на самом деле - от удара и сотрясения мозга, плюс еще и тряска по пути прибавилась. Или все же от того, что чувствовал я себя законченным мудаком.
Вот же она, красивая женщина, дочь очень богатого и влиятельного человека, к тому же моя законная жена. Держала мою руку волновалась. А мне от этого было никак. Совершенно.
Самостоятельно выйти из кареты скорой помощи мне не дали. Да я бы уже и не смог, наверное. С машины когда вылезал, едва не рухнул. Хорошо, что мед брат вовремя поспел на помощь. Все таки неслабо меня приложило.
Меня куда везли на каталке, брали кровь на анализы, потом снова везли в специальные комнаты с медицинским оборудованием, чтобы проверить мое состояние.
Дотошный доктор задавал миллион вопросов и проверял зрение, от чего головаа болеть стала еще больше.
И вот наконец-то меня определили в палату, сделали укол и оставили одного. Ну почти.
— Мне разрешили побыть тут, — услышал тихий женский голос.
Света прошла в палату и уселась на небольшом диванчике у стены.
С трудом повернул голову в ее сторону и открыл глаза. На плечах жены был накинут больничный халат, то ли голубого цвета, то ли бирюзового, в таком освещении разобрать оттенок не представлялось возможным. Она сидела, подобрав под себя ноги, как и всегда, когда ей было плохо или она предавалась душевным терзаниям.