И их взгляды.
По коже поползли колючие мурашки, а дыхание сбилось. Губы пересохли, и я провожу по ним кончиком языка.
— Бэмби, — хрипло произносит один из мужчин. — Ты теперь наша.
Я хочу посмотреть на них, но вижу только носки их дорогих ботинок.
Мне страшно, но я пытаюсь не показывать этого.
Я боюсь, да, и вместе с тем с дрожью предвкушаю, что будет дальше. Но они молчат, а дрожь по телу усиливается, и я ничего не могу с этим поделать. С моих уст срывается всхлип беспомощности и отчаяния.
— Мы хотим посмотреть, что теперь нам принадлежит, Бэмби, — в голосе одного из братьев я слышу усмешку. — Раздвинь ножки.
Воздух застрял в горле, и мне пришлось несколько раз судорожно сглотнуть. Тело охватила мелкая дрожь, лицо опалило огнём от острого приступа стыда. Никто никогда не просил меня об этом. А их двое, и сейчас они жду того, чтобы я открылась перед ними.
— Не испытывай наше терпение, Бэмби, — хриплый шепот, а потом носки дорогих ботинок приближаются ко мне, громкими шагами, которые стучат одновременно с ритмом моего сердца. — Или будешь наказана…
Быть наказанной ими… Не знаю, смогу ли я перенести это унижение и принять то, что… мне, скорее всего, понравится, и я буду кричать от наслаждения.
Чьи-то сильные руки коснулись низа живота. Обожгли, словно огонь. Немного надавив на живот, рука потянулись вниз, туда, где все было горячо и влажно.
— Ах, — я не выдерживаю и издаю стон, по позвоночнику проходит табун мурашек, вынуждая прогнуться. Моя грудь бесстыдно выпячивается, острые соски хорошо просматриваются под тонкой тканью, почти ничего не скрывающей.
Низ живота залила горячая тяжесть, скрутив мышцы в сладком спазме ожидания, и я медленно задыхаюсь от противоречивых желаний и эмоций. Ноги сами собой раздвигаются. Широко и бесстыдно. Выставляя напоказ самое сокровенное.
— Вот так, Бэмби, — хриплый шепот рядом с моим ухом. — Теперь ты всегда будешь так делать: предлагать себя нам. Принимая наши члены. И все, что мы тебе даем.
Их руки тянутся туда, где сосредоточен центр моего удовольствия. Никогда не испытывала ничего подобного, но уже сама начала тереться о широкую мужскую ладонь, забыв о стыде и о том, что другой мужчина наблюдает за нами.
— Ты видишь это, Игнат… — смешок совсем рядом. — Стоило только подтолкнуть, и она сама уже трахает мою руку, требуя большего. Да, Бэмби?