Всё?
Импульсивный, никому ненужный
поступок может прямо сейчас похоронить весь клан. В глазах
новоиспечённой родни я видел молчаливое несогласие, и лишь один
Лучаныч сейчас орал как бешеный и взывал к благоразумию. Дед в
ответ тоже орал. Орал, да ещё искрился так, что в кабинете мигали
лампочки, а три пера на голове консильери поднялись к потолку.
— Образумь его, пожалуйста, —
написал я Марио через переводчик.
— Не получится, — ответил мне брат.
— Мы пытались.
Что ж. Надо что-то делать. Надо
что-то предлагать. Всю эту первобытную ярь и порывистость Джордано
Каннеллони можно понять, но… то лишь с одной стороны. С другой, она
бы куда лучше пригодилась мне в Мытищах, на разборке с
Сидельцевым.
Ладно. Есть что терять, и сейчас
вообще не время для робости.
— Стоп! — крикнул я, обратив на себя
внимание всех присутствующих.
«Не смей затыкать меня, сопляк» —
прочиталось в глазах деда, но вслух он просто сказал:
— Что?
— На́нну, прошу, выслушай меня.
«Нанну» — традиционное сицилийское
обращение к дедушке. Я тоже кой-чего узнал, пока время было. Всё же
каждый раз обращаться к нему Джоржано ди Козимо Каннеллони — это я
так с ума сойду; непривычно оно для русского человека. Называть
Жорой Козимычем при других членах семьи — то ли издёвка, а то ли
неудачная шутка. А так, вроде бы, вполне себе уважительно. И к
самому деду, и к местным традициям.
— Дайте мне время до завтрашнего
утра, — попросил я. — Назови место и жди меня там. Я прибуду на
подлодке.
— Что ты придумал?
— Пока не знаю, — ответил я. — Но
что-нибудь обязательно придумаю. От одного дня мало что решится и…
Я очень горжусь тем, как ты встал на мою защиту, но прошу не палить
из пушки по мышке. По крайней мере не сразу.
— Жора, послушай мальчика, —
подключилась Зои ди Афанасси. — Поверь мне, он тебя ещё удивит.
Кроме «нанну» Лучаныч не понял ни
слова из того, что мы сказали, но замер с надеждой в глазах. Марио
хранил покерфейс, покорно принимая любую судьбу. Остальные после
мановения руки дона вышли из кабинета.
Дед присел. Дед отчекрыжил
специальной гильотиной краюшек сигары. Дед раскурился, чуть
успокоился и наконец перестал попусту жечь ману, метая молнии.
— Ладно, — в конце концов сказал он.
— Возможно, я действительно погорячился. Попробуй уладить всё сам,
раз так хочешь…
***
Итак. Что нам дано? Незнакомая
страна, незнакомые порядки, отсутствие плана и времени на
подготовку, а вместо толковой команды настоящий дрим-тим: бабушка
Каннеллони, безумный немец-пивовар, боцман Петя, грузинский
оборотень и Рита Сидельцева.