Подошла к двери и осторожно выглянула – кажется, служанки ушли совсем. Хорошо… Щелкнула замком и приступила к обыску. Да-да, к самому настоящему. Я ж не с целью удовлетворить любопытство, а по делу. Если честно, содержимое здешних шкафов мне совсем не интересно. Скорее наоборот, предпочла бы вернуться в привычную обстановку больницы. Правда, умирать отчего-то резко расхотелось. Есть же мама, еще какие-то люди, которым не все равно… Вот Олена – почему о родителях не подумала? О женихе, которого ей подыскали? Об Императоре, в конце концов? Ее отец считает, что правителя интересует судьба дочери. Тяжело вздохнула – странно упрекать незнакомку в том, что сама натворила…
Сначала я проверила кровать. Под подушками ничего не обнаружилось, но их было столько, что я порядком устала переворачивать их. Зато получила эстетическое наслаждение – подушечки просто загляденье. Нежные цвета, вышивка, рюши, кисти. Красота, которую я никогда не могла себе позволить. Съемная хрущевская однушка как-то не располагала. Но все равно всегда хотелось как-то украсить жилище, а Лешка ругался на подобные траты. Говорил, что лишнее, ненужное и от такого хлама не холодно, не жарко.
Перешла к столу. Перебрала все принадлежности и безделушки сверху, а потом полезла в ящики. Бумага, перья, чернильница, какая-то диковинная бижутерия, шкатулка с драгоценностями и прочие девичьи мелочи. И не одного исписанного клочка, что странно, учитывая канцелярский набор в наличии.
Осмотр платяного шкафа также ничего не дал. Кроме восхищения гардеробом Олены. Понимаю, чего ее отец так бесится – он для дочери явно ничего не жалел. Чуть не расплакалась, вспомнив две свои полки с одеждой. А когда нарядное платье надевала в последний раз, даже сообразить не смогла – на свадьбу я благоразумно купила костюм-двойку. Чтобы носить его потом еще куда-то… На банкете тогда, кажется, Катя выглядела намного ярче и наряднее меня. Помню, сильно огорчилась из-за этого и как-то даже попеняла подруге, что не следовало так выряжаться. А она только фыркнула в ответ.
После полезла в нижние ящики. Сидя прямо на полу, доставала коробки с обувью и открывала одну за другой. Изящные туфельки, красивые ботиночки, милые сапожки… Эх, просто зависть берет! Неожиданно одна коробка, вытащенная из дальнего угла, показалась странно легкой, хотя в ней точно что-то лежало. И негромко гремело, если потрясти как следует.